— Спасибо, — без заикания произнесла Шарлотта.

— Пожалуйста. Поблагодари папашу, — с толикой иронии ответил Армаген.

— Ох, таки удивительный результат! Настоящее волшебство! — скаламбурил Швейнер и рассмеялся. Сам шучу — сам веселюсь.

— Теперь займись любимой Урсулой.

Маг вытер лоб и снова вернулся в кабинет — за бутылкой эссенции. Когда проходил мимо рыжей, та вручила ему рисунок. Да уж, гномьи дети красивее на скалах карябают. Некто высокий с длинными волосами и острыми ушами — понятно, Армаген. Рядом, судя по окружностям ниже шеи, девушка с хвостиком. Наверное, безымянная гостья. В руках существо держит посох, из треугольного навершия которого бьет молния. Рисунок подписан, но понять слова невозможно. Древние свитки великих драконов проще расшифровать, чем понять эти внеземные иероглифы.

— Научишь? — озвучила подпись незнакомка.

— Плохо, — ответил Армаген. — Никуда не годится. Ну кто так рисует?

Девушка пожала плечами и продолжила портить бумагу. Махнув рукой, эльф забрал бутылку и продолжил лечение.

Госпожа Швейнер требовала целого комплекса мер. Сил уйдет — запредельное количество, и не факт, что все получится. Пластическая магия — наука серьезная, желающие познать это таинство проходят дополнительные курсы. Эльф знал искусство ровно настолько, чтобы в случае неудачи не изуродовать пациента еще сильнее, так что хуже всякое не будет.

Прежде чем тянуть из кошелька мужа деньги, стоило продемонстрировать конечный результат. Для повышения стимула к платежеспособности, так сказать. Армаген напустил облако тумана, в котором танцевала полуобнаженная красавица с таким телом, что засмотрелась даже собака.

— Десять золотых, — требовательно произнес волшебник, развеяв иллюзию.

— Дельное предложение. Но у меня лучше. Если сделаешь Урсулу такой, как показал — восстанавливать потенцию мне уже не понадобиться! Доченьку вылечил, остается жена и собака — всего-то дел на пять минут. Но в качестве бонуса подарю твоей женщине удивительный восточный кушак! Как раз с распродажи.

Вот же гад! Армаген принялся листать книгу. Понадобятся сложнейшие начертания, которых в голове и не удержишь. Растворение жиров, подтяжка кожи, увеличение груди, рассасывание растяжек, повышение упругости ягодиц. После работы будет ощущение, будто шахту выкопал.

— Сегодня наложу два заклинания — на уменьшение жировой прослойки и омоложение кожного покрова. Завтра уберем растяжки и повторим процедуру. Деформации округлых частей — в конце недели.

— Замечательно! А собачку?

Эльф скрипнул зубами так, что наверняка услышали и в соседнем доме. Такая реакция лишь позабавила Швейнера. Сто процентов он именно этого и добивался, чертов энергетический вампир.

Вампир…

Клыки предательски заныли. Вечерело, скоро Луна взойдет на небосклон. Не такая яркая, как вчера, но все еще весьма опасная. Не растратить бы все силы, ведь придется повторять заклинание.

Заклинание. Формула эффективна, но мало ли что в этот раз бухнется в кровать? Ладно, очередная симпатичная девушка — а вдруг монстр какой-нибудь. Кто знает, что обитает в иных реалиях? Придется колдовать за городскими стенами — подальше от стражи и посторонних глаз.

К счастью, подагра лечилась единственным простеньким заклинанием. Но на Урсулу пришлось потратить целый час, зато результат был виден невооруженным глазом — женщина похудела килограмм на десять. Жаль, что до обещанной внешности предстоит сжечь еще пятьдесят. Выпроводив крайне довольных Швейнеров, Армаген поднялся в кабинет и завалился на кровать. Бутылка эссенции почти опустела, но прилива сил не ощущалось.

До полуночи оставалось около пяти часов, и целитель хотел провести это время в тишине и покое. Не тут-то было.

— Скажи, что это за мир? Тут волшебство, эльфы и гномы. Я попала в Средиземье?

Маг приложил палец к губам и демонстративно повернулся на другой бок. Не прошло и секунды, как за плечо настойчиво затрясли. В тот момент Армаген сильно жалел, что не пошел в училище боевой магии. Превратил бы мелкую заразу в жабу и выбросил в окно. Нет человека — нет проблемы.

— Чего еще?

— Смотри, — рыжая опять ткнула в лицо рисунок, еще хуже предыдущего.

На листе изображались два размалеванных шарика, соединенных тонкой извилистой линией. Рядом с первым виднелась непонятная конструкция, напоминающая карету, но без лошадей. А еще гномский пистолет, зачем-то с двумя рукоятями. И толстая криво нарисованная птица.

— Это, — девушка ткнула пальцем в верхний шар, — моя планета. Называется Земля. У нас нет магии, но есть технология. Например, машины — повозки, которые ездят сами. И огнестрельное оружие вместо огненных шаров и молний. А еще мы умеем летать на вот таких штуках. Самолет называется. Ты меня слушаешь?

Утомленный тяжелой работой эльф мирно посапывал под непонятное бормотание гостьи.

Когда Армаген проснулся, Луна уже парила в небесах, сокрытая тучами. И пусть колдун не видел бледное око, но превосходно чувствовал излучаемую им зовущую мощь.

А еще что-то теплое и мягкое под боком. Нежное и ароматное, возбуждающее древние инстинкты. Глаза полыхнули алым — стало светло как днем. Ночное зрение — первый шаг начинающейся трансформации.

На кровати лежала незнакомка. Рыжая-бесстыжая без спросу заняла чужое ложе, к тому же мужское. Надо зайти на досуге к Фахриму, спросить — не пропадали у него жрицы любви ненароком? В караване желаний собрана коллекция со всего мира, а всех языков и наречий не знает никто.

Хорошо, хоть одетой улеглась. Армаген хотел спихнуть наглую девку на пол, но вовремя передумал. Проснется — еще увяжется следом, а там и до беды недалеко. Зато другое желание едва удавалось сдерживать. Содрать бы с нее всю одежду и впиться клыками в шею, а затем…

Целитель поспешил выбраться из-под одеяла. Прохладный ночной воздух немного остудил голову и тело. Для пущего эффекта эльф скинул мантию, чтобы не мешала по дороге, и остался в просторной сорочке и кожаных штанах. Засунув в карман свиток с заклинанием от древнего недуга, целитель выпрыгнул в окно.

Мышцы постепенно превращались в живую сталь. Одним прыжком зверь взобрался на крышу соседнего дома и направился в сторону западных ворот. Мягкие, плавные движения, бесшумный шаг, расплывчатый как дымка силуэт — навыки, столь необходимые ночному охотнику. Пальцы удлинились, став смертоносными когтями, клыки выползли за нижнюю губу. Если в таком виде Армагена кто-нибудь увидит — костра инквизиции не миновать.

Потому эльф двигался исключительно по крышам. Дома стояли близко, но очнувшаяся от дневной спячки тварь играючи перепрыгивала сразу три-четыре постройки. За пару минут Армаген преодолел расстояние до городской стены — а это без малого десять лиг, но от такого темпа вампир не то что не вспотел — даже дыхание не сбилось.

Мощный прыжок — и ороговевшие когти пронзили камень как головку сыра. Переползти через любую преграду для дитя ночи проще простого. Еще прыжок и спящий город остался позади. Не будь у эльфа годов жесточайшей епитимьи и самоконтроля — и не все дожили бы до утра.

Но Армаген силен телом, а дух крепче во сто крат. Маг верил в исцеление, а значит рано или поздно победит болезнь. Пришла пора нового испытания.

Снова грохнуло, на этот раз гораздо сильнее. Во все стороны пошла воздушная волна, утопившая свежую поросль в грунт. Собирался дождь, и эльф надеялся, что горожане примут звук за гром.

Зверь уснул, вместе с ним пропало и ночное зрение. Маг стоял в кромешной тьме, тяжело дыша и обливаясь потом, но эльфийское чутье ощущало присутствие неподалеку чего-то огромного и крайне зловонного.

В ладони колдуна забрезжило пламя. О боги, лучше бы он этого не делал. Из темноты проступили очертания столь мерзкого существа, что Армаген поперхнулся, едва не вывалив под ноги содержимое желудка.

Жирное и неповоротливое, с огромной усеянной щупальцами головой, исчадие ада напоминало помесь дракона с осьминогом. Трубно заревев, монстр попытался ухватить колдуна когтистой лапой. Естественно, промахнулся — куда этому жирдяю до прыткого эльфа, пусть и без вампирского обличья.

Стоило спрятаться — драться с таким гигантом нет ни сил, ни возможностей. Но если тварь ринется в город — проблем не избежать. В таких случаях под подозрение инквизиции сразу попадают все колдуны. Придворных чародеев трогать не станут, загребут в застенки частников, и рано или поздно кто-нибудь обязательно сознается. А могут сознаться и все вместе — в зависимости от настроения палача.