— Как обстоят дела с провиантом? — поинтересовался Ян, и в подтверждение у него заурчало в животе. Те, кто стоял поблизости, рассмеялись.

— Перенесли в блок. С едой проблем нет, а вот холод губителен. Многие уже заболели, — пояснила Ида.

— Я приказал своим людям не допустить размножения болезни любой ценой, — проворчал Дан. Алкоголь прекратил действие, и теперь его мучил похмельный синдром. Правитель снисходительно ему кивнул.

Собрание завершилось. Люди сделали всё, что смогли. Оставалось только ждать небесного камня, и надеяться, что всем хватит места. Они не задавались вопросами, куда полетят, смогут ли начать всё с начала. Они лишь жаждали жить, стремились любить, и быть любимыми. Разве важно где это будет?

Он не выпускал сына из рук, и держался, чтобы не спать. Малыш, напротив, сопел. В конце концов, недра Морфея поманили, и Рем задремал, ослабив кольцо, в котором покоился младенец. Он брёл по кромке пляжа, наслаждаясь тёплым ветерком. Денёк выдался поистине прекрасный, грузные, пушистые облака плыли по небу, временами заслоняя солнце. Услышав движение, повернулся. Впереди маячила фигура Мари. Конечно же, он сразу узнал жену. Она добегала до воды, и, как только волна с шумом ударяла о колени, устремлялась обратно, задорно смеясь. Любимая редко искренне смеялась, но в такие моменты олицетворяла собой всю красоту мира. Сердце радостно подпрыгивало, переполняло волнение, и он помчался навстречу. Мари оглянулась и увидела мужа, выражение лица изменилось — она хмурилась, поджав губы. Он бежал изо всех сил, вспотел, но расстояние между ними так и не сократилось. Выбившись из сил, упёр руки в колени, не сводя с неё глаз. Она печально улыбнулась, махнула ему на прощание, и испарилась. Рем очнулся, почувствовав, что вот-вот выронит сына, и быстро подтянул его к себе. В палату тихонько вошла Амина.

— Спите? — прошептала она. — Он покачал головой, прогоняя остатки сновидения. — Я распорядилась, чтобы в её палату никого не впускали, — отчиталась грустно.

— Спасибо, — прошептал он в ответ.

— Думаешь, Оли успеет?

— Должен, — уверенно ответил Рем, безумно на это надеясь.

— Знаешь, а ведь моя мать тоже в Русе, — пожала плечами. — О ней никто и не вспомнил.

— Ты вспомнила, — натянуто улыбнулся.

— Как назовёшь? — кивнула на кулёк, и он призадумался. — Такому красавчику нужно мужественное имя, — поддела его плечом.

— Помню, Мари мечтала, что назовёт сына До’нум. Я тогда рассмеялся, а она обиделась, — смотрел он сквозь стену, вспоминая.

— Может, просто Дон? — предложила девушка, и Рем улыбнулся. Малыш поёжился, скорчил рожицу, и пронзительно закричал.

Она забрала у него кулёк и скрылась за дверью, пришло время кормить ребёнка. А он уложил голову на подушку, и погрузился в глубокий, безмятежный сон.

День пролетел незаметно. Так бывает, когда проснёшься к обеду. В животе урчало, и он отправился на поиски пищи. Старательно избегая коридора, где находилась палата почившей жены, полакомился провиантом. У него блестяще получалось выбрасывать мысли из головы, но сердце щемило. Его не обманешь, как ни старайся. Под натиском низкой температуры окно на последнем этаже лопнуло. Пурга ворвалась в здание, и снег мгновенно засыпал коридор. Общими усилиями удалось залатать дыру. Хватит на время. Люди кашляли, сморкались, дрожали. Кто-то плакал, кто-то еле слышно переговаривался, кто-то предпочитал экономить силы и молчал. На рассвете они покинут планету, и беды, возможно, закончатся. Если, конечно, Делия сдержит слово. Отчего-то Рем в этом ни капельки не сомневался.

Он отогрел стекло дыханием, и заглянул в получившийся кружок, пурга лишала возможности рассмотреть пейзаж. Оли так и не появился. Кожа зудила от стресса, и он безостановочно скоблился, расчесывая её в кровь. Вспомнился сон, и болезненный спазм сдавил внутренности. Больше всего на свете он боялся потерять любимую! Однако реальность оказалась в миллион раз больнее! Рем не хотел покидать Мари, не хотел покидать родной дом!

* * *

Оли очнулся в движении. Голова кружилась, тошнило. Резкие порывы ветра ударяли в лицо, сбивая дыхание. Он с нажимом моргал, силясь прогнать расплывчатое пятно, мешавшее глазам выполнять свою функцию. С облегчением улыбнулся, добившись желаемого результата. Пурга усилилась. Вояка лежал на носилках, ноги за время беспамятства припорошило. Он потянулся и стряхнул снег, обнажая рану, игла всё ещё торчала в ноге. Кряхтя потянулся, и выдернул, выпустив наружу алую капельку.

— Давай, ложись! — крикнула женщина, заглушив завывания ветра. — Нести тяжелей! — Понимая, что будет тормозить процессию, геройствовать он не стал.

Двигались медленно, борясь со стихией. Оли внимательно присмотрелся к той женщине. Она шагала впереди, руководя процессом, чёрный балахон разбавлял безликий, белый пейзаж. Страж выронил носилки, удар пришёлся на больную ногу, и он застонал.

— Держи крепче! — рявкнула женщина, и виновный потупился.

— Ная…, — прошептал Оли. — Ты жива. — Она поравнялась, брови и ресницы замёрзли, руки выглядели и того хуже, и, казались, иссиня-чёрными.

— Не могу пошевелить пальцами пару часов! — прокричала она. — Уроды выгнали нас на улицу и заперли двери! Хорошо, что вы успели вовремя! Где Нил?!

— Улетел, — он говорил тихо, хрипло, но она слышала, выручала телепатия.

— Хорошо! Чует моё сердце, нужно торопиться! — Оли выудил из кармана передатчик, сенсор не загорался. — Не работает! Слишком холодно!

С горем пополам добрались до дальней границы города. Обычно там стояли летательные корабли. Сейчас нет. Ная взвыла, ведь за время пути её руки стали совсем тёмными, а лицо покрылось белыми пятнами. Он приподнялся на локте, и понял — взяли левее, чем требовалось. Пришлось топать ещё несколько километров вдоль границы. Когда достигли ближайшего корабля, на улице было абсолютно темно. Путешествие выдержали человек двадцать, не больше. Да и они не могли похвастаться отсутствием ранений или обморожения. Стражи занесли носилки в зал управления, и он перебрался на кресло. Ная, дрожа, нажала на сенсорную панель, и вскрикнула от боли.

— Я помогу, — прокряхтел Оли, командуя стулу занять нужную позицию.

— Проведи по касательной. Так. Теперь…активируй двигатель. Да…, красный кружок. Теперь…соедини две области, — методично объясняла она. — Удерживай шкалу. Молодец. Задай курс.

Он пробубнил: «На Акву!» Корабль пришёл в движение, стремительно набирая высоту, но сильный ветер сносил конструкцию вбок. Оли упал со стула, отпустив кнопки, и тот спикировал вниз. Ная быстро сориентировалась и взяла на себя управление. Пальцы сжались, кожа треснула, оставляя кровавый след на панели, но аппарат она удержала.

— Не выйдет. Попробуем лететь ниже, — морщилась она, соображая. Оли кивнул.

Верхушки деревьев царапали корабль, и звук металлического скрежета сопровождал путников. Ближе к земле порывы ветра были не такими могучими, и они справлялись с полётом.

Системы управления мигали, и он завороженно следил за перемещениями обтекаемых форм, изредка выполняя указания Наи. Вести корабль оказалось просто, если предварительно разобраться в деталях. Впрочем, существовали нюансы, без которых ему одному было точно не справиться. Ная стонала, руки потемнели выше запястья.

— Держи курс! Если порывы начнут сносить, соедини обтекаемые фигуры! — Он не глядя кивнул, а она активировала систему громкоговорителя, и позвала ребят в зал. — Ты и ты, — указала на стражей, — будете меня держать. — Кто-то должен помочь мне вот с этим, — продемонстрировала руки.

Оли понял, к чему она клонит, кровь отлила от лица. Ребята топтались на месте, и не могли собраться с духом. Просьба Вече потрясла людей, ведь являлась операцией — безумной и варварской. Однако и отказать они не имели права. В итоге, крепкий Магнус отделился от толпы, и достал широкий клинок.

— Принесите обеззараживающий спрей! — крикнул он молодым, и те умчались в целительский блок, находившийся при корабле.

Ная выглядела удрученно, с опаской поглядывая на руки, не стали ли они темнее. Оли было трудно вести корабль, не реагируя на происходящее.

— Нашли! Есть ещё обезболивающее! Правда, совсем немного! — отчитался паренёк, лишившийся глаза в бою.

Магнус, взявший на себя ответственность, опрыскал шипящей жидкостью руки женщины и свой клинок. Затем вогнал в поражённую ткань иглу — криво, неумело, как мог, и ввёл содержимое. Ощущения притупились, но не сильно, этого было, и правда, недостаточно. Он выдохнул, раздувая щёки, посмотрел на Вече, и она утвердительно кивнула. Магнус вытянул ей руку, прицелился, и одним тяжелым ударом отрубил кисть. Душераздирающий крик заполнил зал, ребята зажали уши, стараясь не смотреть, а Оли не отрывал взгляда от панели, морщась, словно сам испытывал адскую боль. Не медля, тот рубанул ещё раз, и она потеряла сознание. Они обеззаразили участки, обмотали белоснежной, эластичной тканью, и заботливо отнесли её в куту.