— Ты его чувствуешь? — спросил он тихо, преодолевая две лестницы разом.

— Ты хотел спросить, шевелится ли он? — буркнула она, и на глазах выступили слёзы. — Да, постоянно.

— Это хорошо. Очень хорошо, — бубнил он под нос, не зная, как продолжить разговор.

— Утром я звонила Дану. — Страх разогнал сердце Рема, придавая ему ускорение, но он хладнокровно взял себя в руки. — Представляешь, не взял трубку.

— Дан тот ещё фрукт, — старался выглядеть беспечнее, и думать о чём-то другом. Невольно объектом стала ее грудь, увеличившаяся в размерах. Мари уловила посыл и хохотнула.

— О чём-то другом думать можешь?! — испепелила его взглядом, полным желания.

— Когда ты рядом — нет. — Флирт заметно приподнял любимой настроение, и Рем просиял.

Они спустились до самого низа, и улочка изменила направление. Здесь не было ничего, кроме домов, слепленных в одну продолговатую линию. Внезапно подул ледяной ветер, продувая насквозь. Он бы отдал футболку Мари, но та ей даже на голову не налезет. Вскоре они наткнулись на скромную вывеску, выцветшую от времени. Заведение было сомнительным, и скорее всего увеселительным. Однако любимая могла простудиться, и он поспешил затащить её внутрь. Во время, потому что с неба посыпались ледяные камни размером с куриное яйцо. Он не мог оторваться от жуткого зрелища, придерживая дверь ногой. Грубый голос окрикнул, Рем убрал ногу и оглядел помещение: столики квадратной формы, тяжелые стулья из вторсырья, плесневелые стены. Одним словом — не лучшее место для свидания с девушкой. Народ выглядел помято, многие были откровенно пьяны.

Они прошли в дальний угол и заказали согревающие напитки. Контингент в основном состоял из Минимусов, но присутствовали и длинные люди. Все, без исключения, были одеты в древнюю людскую одежду. Он невольно задумался, сколько ткани ушло, чтобы пошить её для них. Под потолком висело облако табачного дыма, отравляя посетителей. Пока Мари попивала напиток, косясь на бугая, ковырявшего в носу, он приоткрыл дверь на улицу, посмотреть, закончилось ли явление. Пребывать в затхлом месте дольше необходимости ему не хотелось. Крепкая рука ударила по двери, захлопнув прямо перед носом. Здоровенный, раздутый в плечах, лишенный шеи человек с носом картошкой и выдающимся подбородком оскалился.

— Торопишься? — отразился эхом от стен гортанный бас.

— Вроде того, — стойко ответил он, не прерывая зрительного контакта.

— Не по нраву наше общество? А? Ребята! Гляди-ка! — низкий гул возвестил об одобрении толпы. — Я распорю тебе брюхо, пикнуть не успеешь! — угрожающе прорычал здоровяк и замахнулся рукой, блеснуло лезвие.

Мари испуганно вскочила со стула, застыв на месте. Рем во время увернулся и отпрыгнул в сторону, нож со скрежетом рассек стену, лезвие откололось. Противник взвыл, как бык, и взял разгон. На этот раз реакция подкачала, и он оказался прижат к полу центнером мяса, не меньше. «Я приведу помощь!», — встревоженно зазвенела любимая в голове. Краем глаза он заметил, что её уже нет на месте. Здоровяк усиливал хватку, сжимая в объятьях смерти, кости хрустели. Рем стиснул зубы, терпел. Бороться приходилось не только с физическим врагом, но и с паникой. «Просто так я не сдамся!», — уверял он себя, шаря ослабевшими пальцами по туловищу противника. Нащупав под ребром болевую точку, точным ударом ослабил тиски. Мгновения хватило, чтобы юркнуть под мышку, и сделать удушающий захват. Здоровяк кряхтел, пытаясь за него зацепиться, и синея лицом. Толпа ликовала, отдавая дань победителю. Когда противник оказался на грани, теряя сознание, и опасности больше не представлял, он благородно его отпустил, и отпрянул. Поверженный хрипел, жадно глотая прокуренный воздух. Отдышавшись, он поднялся на ноги и приблизился. Рем приготовился к очередной схватке, но тот неожиданно протянул ему руку.

— Булат! — Рем хлопал ресницами. — Имя такое, — пожал здоровяк плечами. — А ты, наверное, ловец? — Он кивнул. — Я так и понял! Этим то, — кивнул на толпу, — меня не одолеть! — потирал шею.

Новый знакомый предложил выпить, и он согласился. После схватки подкашивались ноги, а спиртное способно возбудить рецепторы. Бурда в кружке выглядела не привлекательно, но на вкус оказалась вполне сносной. Опрокинув залпом, поставил на стойку, и разливала тут же наполнил ее вновь.

— Я думал, тут половина ловцы, — покосился на собеседника, который даже не поморщился от крепкого пойла. Теперь он мог заметить, что у того нет правого уха, и только дырочка являла собой напоминание.

— Ловцы теперь в почёте. Пьют наверху, — тыкнул в потолок пальцем. — И я был, — выждал паузу, и гаденько хохотнул. — Захотел одну…, а она замужем. Никто и спрашивать не стал, что…по согласию. Сразу выперли. Правда…, то до свободы было, — почесал щетинистый подбородок.

— Вернуться не думал? — обыденно держался Рем, а глаза выдавали приобретённую степень опьянения.

— Куда? В ловцы?! — расхохотался. — Пробовал! — показал на ухо. — Не прошёл отбор! Вон, сколько нас таких! — махнул через плечо.

Рем ощутил, как шея сдаёт позиции, и уложил лицо на ладонь. В заведении, и правда, было много покалеченных людей.

— Против главного ловца ничего не имею, — понизил Булат голос. — А вот рыбы эти тревожат, — ударил кулаком в грудь, необъятную, как и он сам.

— Почему? — начал икать.

— Потому брат…Они ж нас затопят, когда захотят! Сам подумай, — покрутил у виска, мол, мозги включай. Рем кивнул, подпрыгивая от очередного приступа икоты. — Скоро тут сбор состоится, — шепнул на ухо, обдав перегаром. — Приходи.

Откланявшись калекам, он зигзагом добрел до выхода. Булат радостно махал на прощание, будто и не сражался с ним вовсе. Ноги подкашивались, но он целенаправленно ступал вверх по улице, собирая, таявшие и приятно холодившие кожу, ледышки. Услышав приближающийся топот, поднял глаза. Ловцы мчались на помощь. Завидев, в каком Глава состоянии, они многозначительно переглянулись.

— Пацаны, я всё уладил, — промычал Рем, и отрубился.

Голову разрывало на тысячи микро кусочков, бесконечное вращение потолка отправило его в туалет. Низвергнув вчерашнее пойло, прилёг на полу, свернувшись калачиком. «Мари меня убьёт». Словно почувствовав, она забежала в комнату, и помогла подняться. Умываясь, он ожидал нагоняя, который так и не свершился. Любимая лишь печально на него поглядывала.

— Прости, — прокряхтел он, принимая шипучку в стакане.

— Боялась, не успею, — глухо отвечала она.

Он крепко её обнял, скрючился, и прислонился щекой к животу. Малыш ощутил касание, и тыкнул пяткой. «Больше жизни люблю», — подумал Рем, и она лучезарно ему улыбнулась, промаргивая ресницами подступившие слезы.

Мать бросала на сына недовольные взгляды, но пилить не стала. Оли полдня расспрашивал о стычке в заведении. Детали не выветрились с помощью алкоголя, и настораживали. Отщепенцы, не прошедшие отбор, что-то затевали. Спешить с объяснениями он не хотел, и решил для начала сам во всем разобраться. Спрятавшись ото всех, достал передатчик, и назвал имя нового знакомого. Вытянутый подбородок высветился на голограмме.

— О! Здорово! — пробасил тот. — Как она?!

— Башка болит. А так, вроде, ничего.

— Ага. Выпить зайдёшь?

— Сегодня не могу.

— Смотри сам, — повернул Булат голову, с кем-то переговариваясь вполголоса. — Как тебя? — промычал, вновь обратив на него внимание.

— Дин, — отозвался Рем первым, что пришло в голову.

— Дружище. Мне тут сказали…, — дыхание стало прерывистым из-за ходьбы, — сбор завтра. В «Стрекозе». Нужны сильные парни. Так что, ждём. На закате.

Связь оборвалась. Он почесал в затылке, соображая, под каким предлогом сможет улизнуть, но на ум ничего не приходило. К счастью, вечером в гости прибыли Нил и Ная. Они держались за руки и хихикали, словно подростки. Рем скрежетал зубами. Ненависть к Нае крепко засела у него на сердце. Вырвать с корнем не получалось, и он титаническими усилиями игнорировал женщину. Мари чувствовала его настроение, даже не подозревая, что оно усугублялось иными событиями. Рем терпеть не мог ложь, но так уж сложилось, что в последнее время часто к ней прибегал, пусть и во спасение. При этом в силу врожденного эгоизма, он ожидал от других исключительной честности.

Друзья вели оживленную беседу. Все, кроме Агаты, с интересом за ним наблюдавшей. Боязнь быть пойманным с поличным облачилась в мыслях, и она нахмурилась. Оли сиял от счастья, не замечая изменения в комнате климата, а ему, наоборот, становилось всё жарче. Нил был бесконечно рад предстоящему замужеству дочери, и восторженно вещал о чудесном шатре, который они начали подготавливать. Ная энтузиазма супруга не разделяла. «Ну, хоть на это мозгов у неё хватило», — раздражался Рем.