И многозначительно поиграл бровями. Намекая, что еще до встречи с пятым приятелем девушек могут ожидать другие, не менее увлекательные приключения.
— Ладно, расходимся, бойцы. Я только Ветра проведаю. Он вечно капризничает в незнакомом месте, — поднялся Скала. — И чтоб когда я вернулся, здесь кроме моей длиннокосой никого не было.
Комната у каждого была своя, делиться развлечениями парни не любили. Ульрих дос Форсмот-Третий по прозвищу Скала рассчитывал этой ночью хорошенько выспаться. Но женщин он, как и остальные, не видел довольно давно и явное знаки внимания от прелестницы заставили его задуматься от возможном изменении в планах.
— Да ничего с твоим Ветром не случится, — Ходок тоже встал, утягивая за собой спутницу, — не забудь, командир, что целоваться надо с красоткой, а не с конем.
— Без тебя разберусь. Не перепутаю, — хмыкнул Ульрих.
— А давай я с тобой пойду, — торопливо зашептала ему в ухо тут же подскочившая «северянка», — Над стойлами я видела навес с сеном…
Скала ухмыльнулся впервые за вечер. Ох, уж эти провинциалки — любительницы соригинальничать. Его приглашают забраться по шаткой лестнице и затем мучиться на колких остьях, чтобы поцарапанным и грязным возвращаться в комфортную постель, а потом еще долгое время находить соломку на голове и в ткани штанов.
— Нет. Но если хочешь остаться, жди, — коротко приказал он. И вышел из комнаты.
Лидия Хани дас Хельвин
Чтоб их всех Ракхорт одарил! Каждого!
Если так пойдет и дальше, к ночи я окончательно сойду с ума.
Хозяину пришлось напомнить о нашем ужине. Иначе еду мы получили бы самыми последними. Сначала всегда стараются обслужить наиболее богатых или опасных клиентов. А мы ни под один из этих критериев не подпадали.
Раздраженная после разговора с мачехой, я от души погудела толстяку в уши. И, недовольно похмыкав, он все же подкрутил своих поваров, переставив очередность подачи в мою пользу.
В «женской» комнате к этому времени все успели переодеться, освежиться влажными полотенцами и даже надушиться так, что от терпко-цветочных ароматов щипало нос. Кажется, кроме меня про недавнюю ссору все забыли.
Пока я наскоро переодевалась в мягкое домашнее платье, сестры пытались втянуть меня в обсуждение ливарских алмазов. И явно обиделись, когда я в ответ посоветовала им не тратить время на глупости, а заглянуть в учебник по имерийскому этикету. О чем подумает король при виде герцогских дочерей, которые кроме обсуждения украшений, двух слов связать не смогут?
В итоге мой уход из комнаты провожали оскорбленно-презрительных фырканием.
И что же я увидела в «мужской половине»? Нет, а алмазы там не обсуждали. Зато троица юнцов, считающих себя стражами, расселись вокруг стола, чуть не стуча ногами от нетерпения. Еду ждали! Поэтому я никого так и не встретила в коридоре у дверей.
Приказав одному из них выйти на пост, я прошлась до лестницы. Ну и куда же подевался Густав? Э-эй! Обычно он командовал охранниками и хотя бы эти заботы меня не касались.
Оу, ну конечно! Скорее всего, он пошел проведать лошадей на ночь, и, если ему не напомнить об ужине, еще с час может проворковать над животными, полируя щетками их уставшие бока. Ох и выговорюсь я, когда найду его!
Есть своя магия в тихом фыркание лошадей, запахе свежего сена и особом спокойствии, свойственном только старым, гулким помещениям. Я аккуратно прикрыла дверь конюшни и двинулась по сумрачному широкому коридору с рядами денников на левой стороне.
Все три дня дороги приходилось обходиться без тренировок, сегодня я тоже ничего не успевала, но зато вот в такой тишине можно без помех проверить как поживают мои искорки.
Каждый человек в мире рождается хоть с небольшим, но потенциалом в магии. Но далеко не каждый готов его развивать. И дело не только в затраченном времени и усилиях, и даже не всегда в наличии хорошего наставника, способного научить хитростям и уберечь от непоправимых ошибок. Да, это все важно. Но самый большой секрет кроется в одной простой составляющей — характере самого мага.
Кости, мышцы, да что угодно в нашем теле может удерживать магию. Для этого необходимо волевым контролем вести магию в нужные точки и удерживать там столь долго, сколько хватит сил. Когда магия впитывается, оседает концентрированной энергией в особых точках по телу. Это называют освоенными искрами.
В месте, где появилась искра, тело становится более выносливым и ловким. Чем больше искр, тем меньше человек болеет. Магия поддерживает его, вымывая усталость, добавляя живучести.
Но вся проблема в том, что тянуть магию от искры[2] до искры, открывать новые — болезненно. И привыкания не будет. Магическая энергия чужда человеческому телу, поэтому горит огнем каждый раз, на любой тренировке. Можно немного уменьшить неприятные ощущения, если при этом двигаться и заниматься специальными упражнениями. Но совсем от жжения не избавиться.
Многие бросают занятия после первых же неприятных ощущений. Особенно чувствительные нежные девушки-горожанки. Селяне те поупорнее, развивают по искре-другой в руках и ногах, чтобы меньше уставать и быстрее заживлять мелкие травмы.
А вот аристократические семьи стараются своих детей научить как следует, конечно, мальчиков в основном. Потому что отлично развитые «искры» со временем становятся «звездами» и позволяют создавать настоящие чары, плести магию.
Другое дело, что дети капризничают, боль терпеть не хотят, вот и растут звездные маги далеко не в каждой семье.
Со мной Гектор начал заниматься со мной очень рано, говорил, что успехами я обязательно порадую отца. Надо только верить, терпеть и не останавливаться. Поэтому крохой я, молча вытирая слезы, упрямо гоняла магию, открывая искру за искрой в ожидании, когда же отец вызовет меня в кабинет и похвалит.
И однажды этот светлый день настал. Мне было восемь, когда тихий камердинер отца сообщил, что меня ждут в кабинете.
— Шесть искр? — спросил герцог у вызванного еще до меня Гектора, — Она что, вообще боли не чувствует? Ах, чувствует. Тогда явный талант хоть в ком-то проснулась наша кровь! Хоть в ком-то. Как жаль, что не парень. Я бы взялся учить.
— Я готова, папа! — пискнула я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы казаться повыше.
— Что? — переспросил он. — А, насчет учебы. Нет, Хани, я слишком занят, да и ты скоро остынешь к тренировкам. Куклы там, танцы. Вот дотянешь до первый звезды, тогда и поговорим.
Он потрепал меня по кудрям и сразу забыл, вернувшись к изучению какой-то старинной книги.
Когда мы уходили по коридору, Гектор, скорее всего организовавший эту встречу и возлагавший на нее неизвестные мне надежды, положил руку на мое плечо и сказал, что искры обязательно разгорятся и звезды у меня будут.
Увы.
Я покрутила головой по темной конюшне, пытаясь понять, где могут находиться наши лошади, а с ними и мой верный слуга.
— Ты где? — негромко спросила я. — Без тебя там бойцы совсем от рук отбились! И я заждалась. Гект…
Рядом хлопнула дверца одного из денников, и я оказалась неожиданно прижата к стене.
— Я сказал — приду. Но если настаиваешь… — неизвестный мужчина хмыкнул. Сжал ладонью мягкую ткань на рукаве. И в меня впились хозяйским, уверенным поцелуем.
Мириам, которая по натуре была любопытна хуже кошки, и ухитрилась, несмотря на все контролирующие усилия мачехи, пару раз поцеловаться с одним из стражей крепостной охраны, рассказывала, что сам процесс очень мокрый. У мужчин во время этого дела сильно выделяется слюна. Поэтому на свидания нужно брать что-нибудь для вытираний.
У этого вроде бы ничего активно не текло, но не так я представляла свой первый поцелуй. Я должна была быть наедине с красивым блондином, на крыше крепости. Он восторженно смотрит в глаза, я готовлю платок, в общем все романтично.
А тут…
Вливая магию, я лягнула гада что было сил по голени. Но вместо того, чтобы отпрыгнуть от меня, мужчина каким-то чудом убрал ногу с линии удара и прошептал мне в губы:
— Не злись на меня, милая. Если бы я знал какая ты вкусная, не стал бы задерживаться.
Переодеваясь в комнате, я распустила тугой жгут волос, просто низко завязав их ночной лентой. И сейчас мужские пальцы осторожно трогали вырвавшиеся на свободу мягкие локоны.
Теплые губы повторно накрыли мои, уже нежнее. И горячий язык проник в рот, коснувшись кончиком моего.
Синие сосцы Ракхота! Языком. В человека!
Забыв все рукопашные приемы, которым меня учил наставник, я взвизгнула и яростно сжала челюсти, поражая врага в эпицентре опасности.