Пиппи Длинныйчулок   ::   Линдгрен Астрид

Интересно, что бы ты сказал, если б я ходила на руках? Так, как ходят люди в Дальней Индии?

- Ты все врешь, - сказал Томми.

Пиппи немножко подумала.

- Да, ты прав. Я вру, - печально сказала она.

- Врать - нехорошо, - заявила Анника, осмелившаяся наконец-то открыть рот.

- Ага, врать нехорошо, - еще печальнее сказала Пиппи. - Но я иногда забываю об этом, понятно? Да и как вообще можно требовать, чтобы девочка, у которой мама - ангел, а папа - негритянский король и которая сама всю свою жизнь плавала по морям, всегда говорила бы правду? А кроме того, - добавила Пиппи, и все ее веснушчатое личико засияло, - скажу вам, что в Конго не найдется ни единого человека, который говорил бы правду. Они врут там целыми днями. Начинают с семи утра и врут, пока солнце не зайдет. Так что если меня угораздит когда-нибудь соврать, вам надо попытаться простить меня и вспомнить, что все это оттого, что я слишком долго жила в Конго. Мы ведь все-таки можем подружиться? Правда?

- Мы бы с радостью! - сказал Томми и внезапно почувствовал, что этот день наверняка будет нескучным.

- А вообще-то почему бы вам не позавтракать со мной? - спросила Пиппи.

- Да, почему бы нам этого не сделать? Пойдем, Анника?

- Да, - согласилась Анника, - пойдем сейчас же.

- Но сначала я должна представить вас господину Нильссону, - сказала Пиппи.

И тогда обезьянка, сняв шляпу, вежливо поздоровалась.

И вот они, открыв ветхую калитку Виллы Вверхтормашками, по усыпанной гравием дорожке, окаймленной старыми, поросшими мхом деревьями (до чего же хорошо на них взбираться!), прошли прямо к дому и поднялись на веранду. Там стояла лошадь и жевала овес прямо из супницы.

- А почему это у тебя на веранде лошадь? - спросил Томми.

Все лошади, которых он знал, жили в конюшнях.

- Хм, - задумчиво произнесла Пиппи. - На кухне она бы только болталась под ногами. А в гостиной ей не нравится.

Томми и Анника погладили лошадь, а потом прошли дальше в дом. Там были кухня, гостиная и спальня. Но похоже, на этой неделе Пиппи забыла, что по пятницам нужно делать уборку. Томми и Анника осторожно огляделись по сторонам - а вдруг в каком-нибудь углу сидит этот негритянский король. За всю свою жизнь они никогда не видали ни одного негритянского короля. Но в доме и следа никакого папы не было, и никакой мамы тоже, и Анника робко спросила:

- Ты живешь здесь совсем одна?

- Ясное дело, нет. Ведь со мной живут господин Нильссон и лошадь.

- Да, но я спрашиваю, есть ли у тебя тут мама и папа?

- Нет никогошеньки, - радостно ответила Пиппи.

- Но кто же говорит тебе по вечерам, когда тебе нужно ложиться спать или что-нибудь в этом роде? - спросила Анника.

- Это делаю я сама, - сказала Пиппи. - Сначала я говорю это один раз ласково, и если не слушаюсь, то говорю это еще раз уже строго, а если я все-таки не желаю слушаться, то задаю сама себе взбучку. Понятно?

Томми и Анника так и не поняли все до конца, но подумали, что, быть может, так жить вовсе не плохо. Тем временем они вышли на кухню, и Пиппи заорала:

- Здесь будут печь блины! Здесь будут жарить блины! Здесь будут кормить вкусными блинами!

И, схватив три яйца, она подбросила их высоко в воздух. Одно яйцо свалилось ей прямо на голову и разбилось, а желток потек прямо на глаза. Два же других яйца она ловко поймала в кастрюльку, где они и разбились.

- Я всегда слышала, что желтком хорошо мыть волосы, - сказала Пиппи и вытерла глаза. - Вот увидите, они сейчас начнут расти так, что только треск пойдет! Вообще-то в Бразилии все люди расхаживают с желтком в волосах. Потому-то и лысых там вовсе нет. Только однажды нашелся там старикашка, такой чокнутый. Он съел все желтки, вместо того чтобы смазать ими волосы.