Горячее сердце (рассказы) :: Шпанов Николай Николаевич
Страница: 1 из 6 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕАх, сердце женское, как оно беспечно! 22.05.10 - 21:54 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
---------------------------------------------
Шпанов Николай Николаевич Горячее сердце (рассказы) Н. ШПАНОВ Горячее сердце (рассказы) СОДЕРЖАНИЕ Горячее сердце Слепень Человек в очках Музыкант Точка зрения Адъютант Пятьдесят бесконечностей Чудесная скрипка ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ Я познакомил вас с этим человеком, после того как мы вернулись с востока. Вероятно, вы не хуже меня помните рассказы о том, как он дрался на своем ястребке. Право, я убежден: умей он справляться со своими порывами, он непременно был бы удостоен звания Героя Советского Союза. А вместо этого вот он смещен: пришлось расстаться с командованием полком. Всем нам - летчикам его полка было родным и непреложно истинным его утверждение: - Истребитель, проживший день, не сбив ни одного врата,- "дармоед советской власти". Эта неуклюжая, но всем понятная характеристика: "дармоед советской власти" висела над нами как постоянный призыв: "бить, бить". И мы били. С утра до вечера наши взоры были устремлены к небу с одним единственным призывом: "Покажись!" И стоило противнику появиться в бледном сиянии знойного неба, как начинался "танц-класс". Да, мы дрались! Противник должен по сей день помнить неизменное соотношение потерь - три к одному в нашу пользу. После той кампании Прохор дрался на финском фронте. Я встретил его не скоро. В одесской биллиардной он с ожесточением заколачивал шары так, что лузы вылетали вместе с кусками бортов. - Ты можешь понять меня?- мрачно сказал он, когда мы за стаканом вина справляли нашу встречу.- Худо мне. - Может быть, не так уж худо? - сказал я. Он помотал своей тяжелой, словно вырубленной топором головой: - Худо. Я - "дармоед советской власти"! Это надо понять. Полгода гнию на границе, рубать не велят! - Не велят - значит, так нужно,- возразил я,- значит, это в порядке вещей. - У тебя всегда все в порядке,- огрызнулся Прохор.- По полочкам разложено: тут нужно, там не нужно. Я так не могу. Я же знаю: эти скрипки рано или поздно нам свинью подложат. Так дайте же мне рубануть. Знаешь, какие у меня ребята в полку? - Представляю себе. Подобрал? - Х-ха! - Потерпи. - Разве это жизнь для истребителя: глядеть, как скрипки на той стороне границы елозят, и не сметь рубануть? Эх, только одно и остается: сплясать с горя. А ну, старик, есть у тебя "Лявониха" ["Лявониха" - белорусский народный танец.]? Пластинка его любимой "Лявонихи" нашлась, и мы сплясали. Снизу пришли просить пощады: танец был жестоким испытанием для соседей. С тех пор я его не видел. Мне говорили, что он снова был отрешен от командования частью. Случай был такой, какой и должен был с ним произойти: "скрипач" перелетел бессарабскую границу и углубился в нашу сторону. Таких велено было принуждать к посадке. Важно то, что приказ был ясен: сажать. Но на этот раз дело шло уже к вечеру, и, если верить Прохору, румынский самолет мог уйти от нашего звена, пользуясь надвигающейся темнотой. А Прохору только этого и нужно было: он рубанул. От скрипача остались обгорелые обломки. Прохор редко мазал. Никакие оправдания не помогли. Прохора лишили командования частью. Помнится, за прощальным стаканом он заверил меня, что исправится, и поделился своими успехами в новом деле: он тренировался в работе ночью. - Чтоб ни днем, ни ночью... Понятно? - Чего понятней! Прошло не менее года. Мы не видались. И вот я столкнулся с ним - он командует частью ночных истребителей. Часть на блестящем счету. - "Дармоедов, советской власти" у меня нет,- с гордостью заявил он мне. Дело было у меня дома, и никто не мог нам помешать поставить "Лявониху". Тяжелые сапоги Прохора гремели на весь дом. Я с восхищением глядел на неунывающего гиганта. - А ты все такой же,- сказал он, словно жалеючи, - цирлих-манирлих. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|