Принципы кадровой политики: государства, антигосударства, общественной инициативы   ::   СССР Внутренний Предиктор

Кроме того, прежде чем озаботиться отстранением от кормушки одной “семьи”, следует создать в обществе условия, при которых иная зиц-“семья” не будет покрывать ту же или иную команду “Бендеров”.

Только такая постановка вопроса о жизни общества, о власти в нём и о высших государственных должностях способна в определенных общественно-исторических обстоятельствах очистить Кремль от любой злоупотребляющей властью администрации главы государства и любой зиц-“семьи” вместе с их советниками.

То есть общество должно выздороветь, а больное общество обречено жить под больной властью, заражаемой всевозможными пороками им же самим непрерывно. Но вопрос о лекарственных средствах для оздоровления общества обойден Белоцерковским молчанием также, как и всеми прочими аналитиками СМИ. Наиболее же рьяные сторонники “оздоровления власти” ведут себя так, будто наилучшее средство ото всех социальных болезней — гильотина, не задумываясь о том, что и они сами могут быть подвергнуты столь радикальному методу “излечения”.

Далее Белоцерковский продолжает:

«В последние годы политические „элиты“ [4] все силы должны были бы бросить на то, чтобы внести коренные изменения в конституцию, сделать её демократической: поставить исполнительную власть под контроль представительной [5] . Страшно подумать, что может случиться, когда самодержавная власть, предоставляемая нынешней Конституцией президенту окажется в руках более молодого и физически здорового деятеля. Мы еще будем вспоминать о ельцинском времени, как об эпохе свободы и демократии! Как в старом анекдоте: «Тогда, по крайней мере, нас не ели!» [6] . Ведь чем бесконтрольнее власть, тем она сильнее разлагает властителей особенно при российских-то традициях холуйства по отношению к властителям! Казалось бы пора это понять…»

Здесь следует сделать оговорку: самодержавие — концептуальная самостоятельность управления обществом — не следствие конституционных полномочий либо отсутствия таковых, а выражение определенного мировоззрения и самодисциплины в политике. Если же мировоззрения, способного поддержать самодержавие, нет, то деспотические полномочия, предоставленные от имени общества в Конституции либо в каких-то иных формах, так и останутся карт-бланшем на деспотизм. Самодержавие и деспотизм — разные вещи в политике, и не должно их отождествлять так, как это сделал Белоцерковский.

Кроме того его пассаж на тему «страшно подумать…» подразумевает, что на смену Ельцину может прийти только еще более порочный субъект, но, в отличие от нынешнего главы государства, полный сил, что позволит ему осуществить его злобные помышления. По умолчанию это подразумевает, что политические активные “элиты” России представляют собой разного рода мерзавцев, а вопрос о контроле представительной власти над исполнительной в этом случае сводится к вопросу о том, как одну группу мерзавцев будут сдерживать другие группы политически активных мерзавцев, при безучастном отношении политически пассивного «рабочего быдла».

Но жить в таких условиях, когда зло не творится одной ветвью власти из-за страха быть разоблаченной другой ветвью власти, для России невозможно. Система разделения властей, имеющая целью не наиболее эффективное управление в отношении избранных целей общественного развития, а ущемление злонамеренности неполнотой властных полномочий, в России не может функционировать, в частности, потому что общественное мнение равнодушно относится к содержимому сейфов, полных реального и мнимого компромата. “Элита” может тешиться игрищами в компромат и шантаж компроматом только в своих кругах.