90х60х90   ::   Берендеев Кирилл

Лоб его угодил как раз в край сугроба, невдалеке от которого стояли все трое. На затылке стало медленно расплываться пятно крови, размером с пятикопеечную монету, секунда - и темная струйка потекла вниз по волосам к враз побагровевшему плавкому снегу.

Стрелявший убрал пистолет, с глушителем обратно в кобуру под мышкой, развернулся и коротко махнул рукой. Затем, склонившись над молодым человеком, осторожно потрогал пульс, после же снял с его запястьев наручники, положив их в карман брюк. И, сопровождаемый спутником, стал выбираться обратно на дорогу.

Пока они добирались, единственный пассажир машины вынул из внутреннего кармана пиджака трубку сотового телефона, быстро набрал номер и теперь ожидал соединения. Ждать пришлось недолго.

- Процесс завершен полностью, - произнес он в трубку спокойным размеренным голосом, каким обычно говорят о вещах обыденных, успевших войти в привычку и не вызывать ответной реакции. - Он оставлен у Катуара, на проселочной дороге, невдалеке от пансионата. Обнаружить могут к концу дня, едва ли раньше. Вы можете располагать собой до шести десяти. Наш общий знакомый будет ждать вас в это время у дверей вашей конторы для окончательного расчета.

Ответная торопливая речь в трубке внезапно прервалась. Пассажир попросту выключил телефон, не став дослушивать ответ до конца. К этому времени все, кто выходил сопровождать молодого человека, уже находились в машине. Оглянувшись, он медленно произнес:

- Думаю, нам можно не спешить.

На что получил немедленное согласие сидевших позади. Водитель вырулил с обочины, и медленно развернулся на узкой трассе, стараясь не испачкать новенький автомобиль в придорожной грязи.

Через десять минут по этой дороге, но противоположном направлении, в сторону станции, проследовал автобус. В том месте дорогу недавно заасфальтировали, поэтому водитель прибавил скорость и немного отвлекся от созерцания ненадолго исчезнувших из-под колес колдобин. Взор его был прикован к следующей остановке, она вот-вот должна была появиться за поворотом.

- Тебе пора.

- У? - он ткнулся лицом в шею Серафимы, поцеловал нежно пахнущие волосы. Но она отстранилась.

- Я серьезно. Посмотри на часы.

- Не хочу.

- Леш, ну ты же опоздаешь, в самом деле.

- Подождут. Шеф обязан опаздывать, иначе подчиненные обнаглеют.

- Уже без четверти двенадцать. Сейчас машина приедет.

Алексей поднял голову. Солнце за окном уже ушло из комнаты, освещая лишь широкий подоконник и стоящие на нем горшки с кактусами. Время пролетело незаметно, когда он в предыдущий раз смотрел на окно, тюлевые занавеси наполовину были залиты солнечными лучами, сноп света спускался к кровати, стоявшей в метре от окна, и в нем в ритме регтайма танцевало бесчисленное множество пылинок. Он вздохнул и потянулся:

- Сима, ты невозможна.

Она выскользнула из его объятий и пружинисто, точно разбуженная кошка, поднялась, по-прежнему обнаженная. Обернулась, поглядывая на мужа, подошла к окну, смахивая с лица растрепавшиеся волосы; ее гордость.

Алексей принужденно наблюдал за ней, за тем, как Серафима тянется к халату, как одевает его, медленно, нарочито лениво, томными движениями, как затягивает поясок, завязывает его бантиком: потянет и снова остановится. Халатик не скрывал ее очарования, напротив, скорее, подчеркивал томную грацию, небрежный шик, доставшейся ей с генами от какой-нибудь исчезнувшей в далеком прошлом обольстительной танцовщицы. И конечно, бесподобную фигуру, некогда так пленившую Алексея и волновавшую его и по прошествии пяти лет с начала брака.

Серафима подбежала к двери, полы халатика едва прикрывали ее колени. Обернулась с порога.

- Собирайся, хватит нежиться. Я буду ждать тебя к обеду.