Мечи в тумане   ::   Лейбер Фриц

Мышелов сухо ответил:

– Да я и так чувствую запахи гнилой рыбы, горелого жира, лошадиного навоза, снятой с ран ваты, тухлой ланкмарской колбасы, дешевого ладана, прогорклого масла, заплесневелого зерна, бараков для рабов, лоханей бальзамировщиков, загруженных трупами до краев, и вонь соборов, где толпятся заскорузлые возчики и шлюхи, справляя свои разнузданные оргии, – а ты еще говоришь, будто туман чем-то припахивает.

– Я имею в виду нечто другое, – ответил Фафхрд, вглядываясь поочередно во все пять улочек, – хотя, быть может, последнее.

Гигант в сомнении умолк и пожал плечами.

***



Жгуты тумана вползли в высокие окошки таверны «Крысиное гнездо», причудливо смешиваясь с дымом чадящих факелов, но их никто не заметил, кроме старой проститутки, которая лишь плотнее завернулась в свой латаный-перелатанный меховой плащ.

Все посетители таверны, затая дыхание, наблюдали за тем, как за древним дубовым столом мерялись силой рук знаменитый бандит Гнарлаг и почти такой же могучий темнокожий наемник. Крепко упершись правым локтем в стол и сжав костедробильной хваткой кисть соперника, каждый старался прижать его руку к изрезанной и истыканной кинжалом столешнице, сплошь покрытой разводами от донышек кружек. Гнарлаг, по лицу которого бродила презрительная ухмылка, пока выигрывал на длину большого пальца.

Один из туманных жгутов – как будто сам был любителем подобного рода состязаний и решил полюбопытствовать на результат – прополз над плечом Гнарлага. Старой проститутке показалось, что он весь пронизан кровавыми жилами, – это в нем отражался свет факелов, разумеется, – и она принялась потихоньку молиться, чтобы он влил в мышцы Гнарлага свежую кровь.

Конец жгута коснулся напружинившейся руки. Усмешка Гнарлага превратилась в злобную гримасу, мышцы его предплечья, казалось, вдруг стали вдвое толще, и он стал пригибать руку противника к столу. Послышался глухой хруст и сдавленный крик боли. Кисть наемника была сломана.

Гнарлаг встал из-за стола. Шваркнув о стену предложенный ему кубок вина и отпихнув какую-то девицу, которая возжелала его обнять, он взял со скамьи широкую перевязь с двумя мечами и по каменным ступеням вышел вон из «Крысиного гнезда». По какой-то прихоти воздушных потоков туманный жгут остался лежать у него на плечах, словно рука друга.

Когда Гнарлаг ушел, кто-то проговорил:

– Гнарлаг всегда побеждает жестоко.

Темнокожий наемник, сдерживая стоны, смотрел на свою болтающуюся кисть.

– Так поведай же мне, исполин философской мысли, почему мы не герцоги? – попросил Мышелов; указательный палец лежавшего на его колене кулака разогнулся и уставился над жаровней в Фафхрда. – Или, например, не императоры, или даже не полубоги?

– Мы не герцоги потому, что никому не принадлежим, – самодовольно ответил Фафхрд, приваливаясь плечом к каменному корыту. – Даже герцогам приходится умасливать королей, а полубогам – богов. Мы же не улещиваем никого. Мы движемся своим путем, сами выбираем себе приключения, да и причуды тоже. Свобода и дорога в стужу лучше, чем теплый очаг и рабство.

– Это речь пса, который потерял последнего хозяина и еще не нашел новый сапог для облизывания, – отозвался Мышелов с дружеским и поэтому несколько бесцеремонным сарказмом. – Опомнись, о мой благородный лжец, мы же перебывали на службе у дюжины лордов, королей и жирных купцов. Ты служил у Моварла, что живет за Внутренним морем. Я служил у этого разбойника Харселя. Мы оба служили у Глипкерио, чью дочь сегодня вечером выдают замуж в Илтхмар.

– Это все исключения, – с важностью промолвил Фафхрд. – И даже находясь на службе, мы сами устанавливаем правила.