Серебряное кресло   ::   Льюис Клайв Стейплз

– Впусти нас, пожалуйста, в…

И тут с другой стороны здания физкультурного зала донесся голос:

– Джил Поул? Прекрасно знаю, где она. Ревет за физкультурным залом. Привести ее?

Переглянувшись, Джил и Юстас нырнули в заросли лавра и начали карабкаться по скользкому склону, с завидной быстротой продираясь сквозь кусты. В Экспериментальной школе никто толком не знал математики, латыни или французского, зато можно было научиться быстро и тихо скрываться, когда тебя разыскивали.

Через минуту-другую они остановились и, прислушавшись, различили за спиной шум погони.

– Хоть бы дверь оказалась снова открыта! – прошептал Юстас.

Джил кивнула. Заросли кустарника заканчивались каменной стеной. В ней имелась дверь, через которую можно было выйти на покрытую вереском пустошь. Дверь почти всегда была заперта. Но когда-то давно ее видели открытой, может статься, всего один раз, и этого было достаточно, чтобы школьники все время с надеждой дергали дверь. Ведь через нее так замечательно можно было бы незаметно удирать с территории школы!

Джил и Юстас, промокшие и перемазанные, – ведь они продирались сквозь кусты, согнувшись в три погибели, – добрались до стены. Дверь, как и положено, была заперта.

– Да, жди там, – сказал Юстас, сжимая дверную ручку, и вдруг вскрикнул: – Ой… Ура!

Ручка повернулась, и дверь открылась.

Секунду назад и Джил, и Юстас мечтали проскочить в дверь – если бы она оказалась открытой – одним махом. Но когда она и в самом деле распахнулась, они замерли от неожиданности.

Вместо серого, поросшего вереском склона, уходящего вверх, чтобы слиться там с бесцветным осенним небом, за стеной оказалось ослепительной яркости солнце. Таким оно бывает, когда июньским ясным днем распахиваешь после сна дверь сарая. Солнце высветило бусинки росы на траве и дорожки от скатившихся слез на лице Джил. Солнечный свет лился из какого-то места, очень смахивающего на другой мир. По крайней мере, такой зеленой и сочной травы Джил ни разу в жизни не видела, небо было голубое, а мелькавшие в воздухе создания были такие яркие, что вполне могли оказаться драгоценными камнями или огромными бабочками.

И хотя Джил всегда мечтала о такой стране, ей стало страшновато. По лицу Ерша было видно, что он тоже побаивается.

– Пошли Джил, – сказал он, едва дыша.

– А вернуться как? Это не опасно? – забеспокоилась Джил.

В этот момент позади раздался противный, вредный голосок.

– Эй, Джил Поул, – пропищал голосок, – мы знаем, что ты там, вылезай.

Это была Эдит Джекл, не одна из них, но одна из их главных приспешниц.

– Скорей! – воскликнул Юстас. – Сюда. Давай руку!

И не успела Джил понять, что происходит, как он схватил ее за руку и протолкнул в дверь, прочь от школы, прочь из Англии, прочь из нашего мира, в То Место.

Голос Эдит Джекл умолк, словно его выключили, и сменился совсем другими звуками. Они исходили от летающих созданий, которые оказались птицами. Только напоминали эти звуки не птичий гам, а музыку, такую музыку, какую сразу не поймешь. И все же, несмотря на пение, Джил и Юстас ощущали, что здесь царит глубочайшая тишина. Из-за этой тишины, да еще потому, что воздух был удивительно свеж, Джил подумала, что они стоят на горной вершине. Юстас по-прежнему держал ее за руку. Джил повсюду видела деревья, похожие на кедры, только более высокие. Росли они редко, без подлеска, и лес далеко просматривался направо и налево. Всюду было одно и то же: ровная трава, птицы с желтыми, бирюзовыми и радужными перьями, голубые тени. В прохладном светлом воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка.

Это был одинокий лес.

Перед ними, над верхушками деревьев, было голубое небо. Они молча шли вперед, пока Юстас вдруг не вскрикнул: «Осторожно!» Джил отшатнулась назад.