Сверхскорость   ::   Шеффилд Чарльз

Моей ролью в нашей команде было улаживание дел, так как Марк был беспомощен в практических вопросах, и разнообразные способы «подмазывания» людей, которые в наши дни носят обобщенное название «человеческие взаимоотношения», были для него совершенно недоступны.

Итак, я все «уладил». С моей, как я говорю себе, обычной эффективностью (иногда я думаю, что единственная вещь в жизни, от которой я не смогу отказаться, — это принять вызов и провернуть дело, которое все считают безнадежным).

С деньгами проблем не было. Марк унаследовал кучу их и не смог найти им применения, но необходимое нам оборудование нельзя было купить. Оно поставлялось только по государственным программам. Поэтому изготовление прототипа и первые малые испытания должны были осуществляться тайно с использованием материалов, незаконно изъятых из обычных утвержденных проектов. Если вам кажется, что это просто, не забывайте, что все работы должны были проводиться в космосе. Без помощи со стороны Управления по изобретениям, которое было у меня в долгу за некоторые услуги, не удалось бы сделать вообще ничего. Но и при этом скрыть все полностью было невозможно. Какой-нибудь ревностный чиновник обнаружит, что заказы на оборудование и его использование не совпадают, и игра закончится. Но задолго до этого я собирался попасть на тот свет или на Альфу Центавра.

Пять с половиной лет отделяло день теоретического озарения Марка от первого испытания в космосе. В этот день мы вдвоем втиснулись в небольшую грузовую капсулу, предназначенную лишь для хранения грузов и условиях невесомости, застыли и уставились на маленький экспериментальный модуль, подлежащий перемещению, предпочитая не глядеть друг на друга.

— Итак? — произнес он.

Я кивнул. Он глубоко вздохнул, пожал плечами и щелкнул выключателем. Модуль беззвучно исчез.

Испытательное перемещение (Марк настаивал на том, чтобы оно не называлось испытательным полетом, поскольку модуль не «путешествовал» сквозь обычное пространство), было задумано как перенос набора датчиков на восемьдесят миллионов километров, в окрестности Марса для съемки нескольких фотографий и возврат в грузовую капсулу. Предполагалось отсутствие экспериментального модуля в течение всего двадцати минут, почти все это время он должен был провести вблизи Марса.

Двадцать минут. Они показались мне длиннее месяца.

Когда маленький экспериментальный модуль вынырнул из ничего, мы оба тяжело дышали. А когда мы изучили собранные им данные, я, по крайней мере, получил больше, чем мог ожидать.

Модуль не проделал путешествие на Марс одним прыжком. Вместо этого, Марк запрограммировал его на периодические переходы в обычное пространство, быстрое навигационное ориентирование и использование этих результатов для следующего перемещения. Полученный в результате набор изображений был потрясающим. Снимки делались каждую сотую долю секунды с интервалами в двести тысяч километров. При рассмотрении в реальном времени, они представляли собой серию кадров, отснятых кораблем, движущимся почти в семьдесят раз быстрее света — со скоростью в двадцать миллионов километров в секунду. Сверхскорость.

В течение следующих двадцати четырех часов я просмотрел эти пленки не менее сотни раз, опьяненный удачей и уверенностью в том, что о Марке и обо мне останется память как о богах. Мы были Новыми Прометеями, людьми, подарившими человечеству Вселенную (как и большинство людей, играющих с огнем, я забыл о судьбе Прометея). Я хотел опубликовать наши результаты немедленно. Я сказал Марку, что у нас более чем достаточно доказательств для запроса на финансирование полной серии практических испытаний.

Тут он уперся и не уступил ни на йоту. Общество не просто вежливо отказалось от его теории или сослалось на нехватку ресурсов для ее проверки. Оно высмеяло его идеи, намекнув, что он чудак, если не хуже.