Не плачь, моя леди   ::   Кларк Мэри Хиггинс

На одном снимке взгляд Элизабет задержался – в улыбке Лейлы сквозила мягкость, намек на ранимость. Контрастом высоко вздернутому подбородку, насмешливо-дерзкому выражению глаз. Половина девушек Америки подражали ей: отбрасывали назад волосы, как Лейла, посылали улыбку через плечо…

– Приехали, мисс.

Вздрогнув, Элизабет подняла глаза. Такси затормозило перед «Гамильтон Арме» на Пятьдесят седьмой авеню. Газета соскользнула с колен.

– Простите. – Элизабет заставила себя говорить спокойно. – Я дала неправильный адрес. Мне надо на угол Одиннадцатой и Пятой.

– Но я уже выключил счетчик!

– Включите снова. Я заплачу. – Руки ее дрожали, когда она рылась в бумажнике. Она чувствовала – приближается швейцар – и не поднимала глаз. Она не хотела, чтобы ее узнали. Адрес Лейлы она назвала машинально. В этом доме Тед убил Лейлу. Столкнул с балкона в припадке пьяной ярости.

Элизабет стал бить озноб: снова всплыла картина, которую ей никак не удавалось стереть из памяти: красивое тело Лейлы в белой шелковой пижаме, длинные рыжие волосы струятся по спине, летит с сорокового этажа на бетонную площадку двора.

И вопросы, вопросы… Была ли она в сознании? Понимала ли, что происходит?

Какими жуткими, наверное, были для нее последние секунды перед смертью…

Останься я с ней, думала Элизабет, такого бы не случилось…



2



После двухмесячного отсутствия квартира показалась тесной и душной. Но как только Элизабет распахнула окна, подул ветерок, неся специфические, такие приятные нью-йоркские запахи: пряный аромат индийского ресторанчика за углом, немного цветочного с балкона через улицу, едкий бензиновый от автобусов с Пятой авеню, намек на морской с Гудзона. Несколько минут Элизабет глубоко дышала, чувствуя, как проходит напряжение. Наконец она ощутила, как хорошо быть дома.

Съемки в Италии тоже были бегством, отсрочкой. Но в подсознании все время сидело: ей предстоит выступать на суде, свидетелем обвинения против Теда.

Элизабет распаковала чемодан, поставила в раковину цветы. Ясно, жена управляющего не выполнила обещания регулярно поливать их. Ощипав увядшие листья, Элизабет принялась за почту, сложенную на обеденном столе. Наскоро просматривала конверты, отбрасывая рекламные буклеты и купоны, откладывала личные письма. Нетерпеливо улыбнулась красивому почерку на одном конверте и обратному адресу в верхнем углу: Мисс Дора Сэмюэлс, Сайприс-Пойнт Спа, Пеббл-Бич, Калифорния. Сэмми… Но прежде чем браться за ее письмо, Элизабет нехотя распечатала официальный конверт с обратным адресом: «ОКРУЖНАЯ ПРОКУРАТУРА».

Совсем короткое письмо. Напоминание, что двадцать девятого августа, как только вернется, ей необходимо позвонить помощнику окружного прокурора Уильяму Мэрфи, договориться о дне встречи для обсуждения ее свидетельских показаний.

Даже газеты и машинально названный водителю адрес Лейлы не подготовили ее к шоку от этого официального уведомления. У Элизабет пересохло во рту, стены вокруг будто сдвинулись. В памяти промелькнуло, как она давала свидетельские показания перед присяжными. Она потеряла сознание, когда ей показали фотографии тела Лейлы. Господи, опять все сначала… Зазвонил телефон.

– Алло, – едва слышно отозвалась она.

– Элизабет? – прогремел голос. – Как ты? Я тревожусь о тебе.

Минна фон Шрайбер! Неприятный сюрприз. На Элизабет мигом навалилась усталость. Первую работу – фотомоделью – Лейле дала Мин. Теперь она была замужем за австрийским бароном, ей принадлежал роскошный курорт Сайприс-Пойнт на Пеббл-Бич в Калифорнии. Старинный и преданный друг, но сегодня Элизабет не хотелось говорить с ней. Однако Мин не из тех, кого Элизабет может отшить.

– Прекрасно, Мин! – постаралась ответить она бодро.