Не позднее полуночи   ::   Стаут Рекс

В конце концов, чем я рискую, всего десять долларов за пол-унции». Теперь перейдем ко второму соображению…

— Может, ограничимся первым? — пробрюзжал Вульф.

— Слушаюсь, сэр. Так вот, во-вторых, слишком уж здесь много этих самых флакончиков. Это уж против всяких правил. Ведь в рекламе духов главное — показать всего один флакончик и намекнуть, мол, товар редкий, поторопитесь, а то не достанется. А тут все наоборот. Они как бы говорят: «А ну подходите все, здесь полно этого товара, хватит на всех. У нас свободная страна, и каждая женщина имеет право на амурные дела. А если вам неохота воспользоваться этим правом — докажите свою моральную стойкость». Это ведь совершенно новый, стопроцентно американский подход к рекламе, и, похоже, он дает неплохие результаты с конкурсом в придачу.

Вообще-то к этому моменту я уже рассчитывал достигнуть желаемых результатов, но он продолжал невозмутимо листать журнал. Я перевел дух.

— Вы ведь время от времени заглядываете в рекламу, так что вам должно быть известно, что гвоздь программы здесь именно этот самый конкурс. Призы — миллион долларов наличными. Вот уже почти пять месяцев, как они еженедельно публикуют стихотворное описание какой-нибудь женщины. Вы столько лет муштровали мою память, что могу процитировать дословно: «описание женщины, запечатленной в исторических документах, со всеми биографическими подробностями, включая такие факты, как, например, пользовалась ли она косметикой». Двадцать недель — двадцать женщин. Вот вам, например, описание Женщины номер один:

Сам Цезарь над людьми меня вознес,

Свела с Антонием любви слепая сила.

Но пробил час — без ропота и слез

Змею себе на сердце пригласила.

— Ну, тут дело ясное — Клеопатра. Номер два тоже не трудней:

Мудрено жену владыки Арагона

Красотой чужих земель смутить,

Но отдам в залог сокровища Короны,

Чтоб корабль Колумбу снарядить.

— Правда, не припомню, встречал ли я где-нибудь упоминание о том, пользовалась ли королева Изабелла парфюмерией, но, похоже, у нее просто не было другого выхода — ведь в пятнадцатом веке ванн вроде бы еще не принимали… Могу привести вам также описание Женщины номер три, четыре и пять. Потом они постепенно стали усложняться, и где-то к десятой я даже перестал затруднять себя чтением их примет. Так что одному Богу известно, во что все это вылилось к двадцатому номеру… Но чтобы у вас было полное представление, прочту еще одно стихотворение, седьмое или восьмое, не припомню точно:

Сын мой — герцог. Но имя свое

Умолчу. Одна из причин —

Каждый скажет: любил меня

Мистера Брауна сын.

— Это, по-моему, уже вообще какая-то ахинея… Если учесть, сколько сыновей за исторический период произвели на свет бесчисленные мистеры Брауны и сколько из их сыновей…

— Пф-ф-ф… — Вульф перевернул страницу. — Это Нэлл Гуин, английская актриса.

Я обалдело уставился на Вульфа.

— Хм… Скажите, пожалуйста, а ведь я и вправду что-то такое припоминаю. Кажется, одного из ее дружков действительно звали не то Браун, не то Браунсон… Только он-то здесь при чем? Ее ведь должен был прославить какой-то король?

— Карл Второй, — Вульф явно гордился собой. — Сыну от нее он пожаловал титул герцога. А отец его, Карл Первый, путешествуя в молодости инкогнито по Испании, называл себя мистером Брауном. Ну и, само собой, Нэлл Гуин была любовницей Карла Второго.

— Я вообще-то предпочитаю слово «возлюбленная»… Ладно, сдаюсь, ваша взяла. Вы же у нас эрудит, сколько тысяч книг проглотили… А вот отгадайте-ка тогда еще одну загадку, кажется, девятую:

Закон, что он издал до нашей встречи,

Женой его мне зваться запретил.

Запрету своему смиренно повинуясь,

До дней последних он меня любил.

— Ну что? — я щелкнул пальцами.