Небывалый господин Оуэн   ::   Сименон Жорж

Господин Оуэн, который, видимо, опасался, что ему станет плохо, или по каким-то другим причинам желая, чтобы медсестра была под рукой, снял для нее номер четыреста тринадцать, и дверь между номерами оставалась открытой…

— Ей не повезло, — вздохнул Мегрэ.

— Я тоже так думаю. Господа из оперативной группы уже разослали повсюду описание ее примет. Они все больше склоняются к тому, что она виновна, потому что свидетельство коридорного однозначно. В девять часов, проходя по коридору и, по обыкновению, подслушивая под дверьми, он отчетливо слышал голос медсестры в четыреста двенадцатом номере. А к этому времени преступление уже совершилось.

Мегрэ так хотелось, в знак протеста против всех этих загадочных историй и против своего непреодолимого охотничьего инстинкта, переодеться в плавки и красный купальный халат и отправиться на пляж позагорать и поглазеть на красоток!

— Но и это еще не все, — безжалостно продолжал господин Луи, который в своей строгой униформе напоминал временами протестантского священника.

— Ну что там еще?

— Я еще не рассказал, от чего умер молодой человек.

— Меня это не интересует! — из последних сил возмутился Мегрэ. — Лучше бы я снял за бешеную цену комнату в семейном пансионе, где с утра до ночи кормят одной телятиной! С меня достаточно, слышите, Луи? Я могу оплатить свое пребывание, и…

— Прошу прощения, — умиленно прошептал портье, пятясь к двери на цыпочках.

Он очень давно знал Мегрэ. И был уверен, что тот не даст ему уйти. Комиссар в отставке продолжал стоять к нему спиной, что всегда было хорошим признаком. И, не поворачивая головы, спросил:

— Какова же причина смерти?

Тогда господин Луи неторопливо произнес тем же тоном, каким возглашал «Машина мадам у подъезда»:

— Его утопили в ванне!

Он победил. Мегрэ «клюнул», как говорят аборигены.

Сколькими преступлениями он занимался за свою жизнь! Он склонялся над столькими трупами, что хватило бы на скромное сельское кладбище.

— Если вы хотите пойти посмотреть…

— Нет-нет, старина. Послушайте, что я вам скажу. Я категорически настаиваю, чтобы меня не вмешивали в следствие. Слышите? Появись хоть строчка обо мне в газетах, я съезжаю из гостиницы, которая мне так нравится.

Кроме того, я этим делом заниматься не намерен… Согласен, чтобы вы держали меня в курсе, так, между прочим…

Если у меня появится какая-нибудь мысль, что маловероятно, не стану утверждать, что я вам ее не сообщу…

— Но вы не хотите осмотреть тело?

— Они его сфотографируют, верно? Свяжитесь с полицейским управлением, чтобы вам прислали снимок.

Разве нельзя ему в кой-то веки раз насладиться в покое солнцем и ароматами средиземноморской весны?

Тогда почему он мечется теперь по комнате, будто что-то потерял? Он притворялся, что страшно зол. И тем не менее, заметив внезапно свое отражение в зеркале, он не смог удержаться от мимолетной улыбки. «Меня еще не забыли!» — подумалось ему.

Люди, которые разбираются, что к чему, такие, как господин Луи например, по долгу службы должны уметь судить о способностях полицейского. Вот он и не забыл старика Мегрэ, хоть тот и вышел в отставку. Комиссар оперативной группы, вызванной на место происшествия, может, и был асом в своем деле, — и все же не зря Луи изворачивался в течение четверти часа, чтобы заручиться согласием Мегрэ! Уж ясно, что не только по своей инициативе за ним стоял владелец «Эксельсиора».

— При условии, что обо мне нигде не будет упомянуто, — повторил он.

Он снова улыбнулся, увидев себя со стороны во фланелевых брюках и белой рубашке с полосатым галстуком цветов известного английского университета, который он выбрал совершенно безотчетно.

— Оуэн! Оуэн! Во всем сером! Серый костюм, серая рубашка, серый галстук. Ах да! Тонкие серые перчатки.