Хоккей   ::   Кривич Михаил

До чего же это было просто! "Ракетчики" тонко, незаметно для судей провоцировали грубость. Вот так - они сами вызывали ответную реакцию. Локтями и клюшками они пережимали проводки и трубочки, соединяющие шлемы соперников с энергоблоками. Припечатывая гауясцев к бортам, они норовили задеть блоки памяти или хлопнуть по слуховому каналу. Конечно, правилами такое предусмотрено не было, но ведь и запрещения не было тоже! Никому и в голову не приходило, что кто-нибудь сможет пойти на это. Вот оно, секретное оружие Лодыня!

Сказать Яну сейчас же! Зачем, все равно до перерыва ничего уже не сделать. И я старался не смотреть на скамейку игроков, вдоль которой бегал вконец растерявшийся Имант Круминь, жалобно глядя на Яна - не поможет ли чем-нибудь? А Ян не обращал на него внимания, он, казалось, и на поле не смотрел...

Всего минута была до конца периода, когда "Гауя" осталась сразу без двух игроков. Никто не настраивал команду на такой безумный вариант, и тройка держалась перед воротами кучкой, не в силах уже защищаться. "Ракетчики" как по нотам разыграли лишних. Шайба проскочила возле шлема согнувшегося вратаря и всколыхнула сетку ворот.

Да, я ошибся в своем отчете, неделю назад опубликованном в газете, хоккею уже не грозила ничейная смерть.

Должен сделать важное признание: я ни черта не смыслю в хоккее. Только поймите меня правильно - саму игру я знаю превосходно и, как шахматный гроссмейстер, вижу на несколько ходов вперед все мало-мальски разумные варианты. А вот как эти, с позволения сказать, хоккеисты, эти искусно сделанные манекены с волевыми подбородками и русыми прядями синтетических волос, - как эти электронные куклы ищут путь к чужим воротам, как хитрят и выманивают противника, выделывают сложнейшие финты и, не глядя, играют в пас, всего этого я не понимаю и уже никогда не пойму.

Конечно, много раз я бывал на профилактических осмотрах, видел все эти трубки и проводки, катушки и магниты, слушал объяснения инженеров и следил за указкой, ползущей по схеме, но ничегошеньки так и не уразумел. В общем-то мое филологическое образование может служить мне некоторым оправданием. Если к этому добавить, что в школе на уроках технической кибернетики я обычно играл в морской бой, других объяснений, видимо, не потребуется.

Мне бы родиться немного пораньше... А так последний хоккейный матч, где играли нормальные живые люди, случился в тот год, когда я заканчивал школу. Матч был жесткий, как, впрочем, и многие встречи до него; но в этом дело дошло чуть ли не до потасовки, и хоккей, как вы знаете (я все-таки рассчитываю на тех, кто отличает клюшку от ракетки), окончательно запретили.

А потом умники - аспиранты из Юрмалского университета придумали для проверки своих программ машины, человекоподобные игрушки. И снова начался хоккей, игра моей жизни.

Возможно, именно из-за моего полного неведения в технике тренировки кажутся мне такими интересными: таинственность происходящего завораживает меня. Часами, не меняя позы, могу следить за работой Яна и его коллег. Вот только что раскопали неведомо где и неизвестно пока каким способом запасного вратаря. Стокилограммовую игрушку в полной вратарской амуниции вытаскивают из ящика, снимают стружку и разматывают промасленную бумагу. Ян, Имант и массажист ощупывают куклу, лезут ей в рот, поднимают веки и стучат по суставам. Все трое по очереди покачивают головами, щелкают пальцами, хмыкают и расплываются в улыбке. Чем они восторгаются и чему ужасаются - ума не приложу, потому что все эти машинки вроде бы совсем одинаковые.

Потом к кукле подключают энергию. Ян и Имант надевают коньки, берут клюшки и подталкивают своего вратаря к воротам. Единственное, что он умеет - это ехать на негнущихся ногах и при этом не падать.