Хорошая погода   ::   Тертлдав Гарри

---------------------------------------------

Тертлдав Гарри

Хорошая погода



Гарри Тертлдав

Хорошая погода

Том Крауэлл заходит на кухоньку своей квартиры и вынимает из холодильника банку "Будвайзера". В целях экономии кондиционер в квартире настроен на середину семидесятых. Том выдергивает кольцо на крышке и выбрасывает его в помойное ведро. Табуретка недовольно кряхкает, когда он плюхается на нее даже для середины семидесятых она не слишком новая.

Как всегда, главной новостью по ТВ остается погода. Особенно в других районах страны: "Фронт старины, надвигающийся со стороны Канады, продолжает захватывать северные штаты, результатом чего стали многочисленные перебои в связи. Власти делают все, что в их силах, чтобы противостоять этому, но проблема слишком сложна, чтобы справиться с ней при помощи портативных генераторов. Этот киносюжет, один из немногих имеющихся в нашем распоряжении, получен из Милуоки".

Лицо диктора исчезает с экрана, и на его месте появляется нерезкое, зернистое черно-белое изображение. Улицы обсажены деревьями, конные экипажи и угловатые драндулеты теснят друг друга. Все мужчины в шляпах, а женщины почти метут мостовую подолами юбок.

Ну что ж, не первый раз такое случается. Том рад, что живет в Южной Калифорнии, где погода редко опускается ниже пятидесятых. Неудивительно, что так много народа переезжает в наши края, думает он.

На экране вновь появляется диктор с местным прогнозом. Погода почти стандартная для апрельского Лос-Анджелеса: преимущественно конец шестидесятых. Том принимает решение не связываться завтра утром в машине с кондиционером. Загар ему к лицу.

По окончании выпуска новостей он остается сидеть у ТВ. Как бы он ни регулировал свой кондиционер, думает он, все равно тянет к этому чертову телеку. В конце концов он сдается и идет спать.

По дороге на работу он опускает боковые стекла. "Дорз", "Стоунз" (тогда "Роллинги" еще были настоящими, не то что в восьмидесятые), "Эрплейн", "Криденс" - вся эта музыка из автомобильного приемника кажется даже лучше, чем она была на самом деле. Правда, динамик мог бы дребезжать поменьше.

Ближе к офису настроение его становится более деловым. Кондиционеры у босса работают на всю катушку. "Компьютерная технология восьмидесятых окупает подобные затраты", - утверждает босс. Том не спорит, но имеет на этот счет сомнения. Кой черт нужны компьютеры, когда единственным средством связи с восточными штатами остаются телеграф и телефон с барышнями на коммутаторе?

Он вздыхает и усаживается за свой терминал. В конце концов, это не его проблема. И потом, бывает и хуже. Он вспоминает жуткую зиму, когда вся Европа на несколько недель была охвачена началом сороковых. Он надеется, что такое повторится не скоро.

Брюки хлопают по лодыжкам, когда он после работы трогает машину домой. Он ухмыляется. Ему нравятся клеши. Он вспоминает, что у кузины скоро день рождения, и заезжает по дороге в универмаг.

Такое впечатление, что буквально у каждого на носу день рождения кузины. Тому приходится десять минут кружить, прежде чем он находит место для парковки. Он решительно шагает к ближайшему входу ("Который, черт возьми, не слишком-то близко", - произносит он вслух. Эта привычка - говорить с собой вслух - результат жизни в одиночестве.

Идущие перед ним люди, дойдя до дверей, поворачивают и идут обратно на стоянку. Том не понимает, в чем дело, пока не видит прилепленное на стеклянную дверь объявление: "ИЗВИНИТЕ, НО У НАС НЕИСПРАВЕН КОНДИЦИОНЕР. ЗАХОДИТЕ ЕЩЕ". Черт, наверное, у тех, что повернулись и ушли, нет кузин с днями рождения. Том вздыхает. У него-то есть. Он распахивает дверь и заходит.

В ноздри ему ударяет запах ароматизированных свечей.