Остров тридцати гробов   ::   Леблан Морис

Теперь речь пойдет…»



Вероника уронила руку с письмом на колени. Вычурный слог и фамильярные шуточки г-на Дютрейи ранили ее чувствительную натуру, а трагический образ Ворского неотвязно преследовал женщину. При страшных воспоминаниях об этом человеке дрожь ужаса пробежала по ее телу. Но она овладела собой и продолжала читать:



«Теперь речь пойдет, сударыня, о втором данном вами поручении, наиболее важном для вас, поскольку все остальное относится уже к прошлому.

Уточним факты. Три недели назад, в четверг вечером, когда вы сочли возможным нарушить почтенное однообразие своего существования и повели своих работниц в кинематограф, вас поразило нечто, не поддающееся объяснению. В главном фильме сеанса, носившем название «Бретонская легенда» и посвященном путешествиям, была сцена, которая происходила у дороги, подле заброшенной хижины, не имевшей, впрочем, никакого отношения к действию. В кадре она оказалась, по-видимому, совершенно случайно. Однако нечто непонятное привлекло ваше внимание. На просмоленных досках ветхой двери хижины вы заметили начертанные от руки три буквы: «В.д'Э.», представлявшие собою не что иное, как вашу подпись, которой вы пользовались, только будучи молоденькой девушкой, в личных письмах и к которой вы не прибегли ни разу за последние четырнадцать лет. Вероника д'Эржемон! Ошибка исключена. Две прописные буквы, а между ними — строчное «д» с апострофом. Более того: росчерк в подписи был сделан в виде перекладины буквы «Э», загнутой и проведенной под всеми тремя буквами — точно так же, как делали когда-то вы.

Вы были столь ошеломлены этим удивительным совпадением, сударыня, что решили прибегнуть к моей помощи. Она была обещана вам заранее. И вы заранее были уверены, что она окажется действенной.

Как вы и предполагали, сударыня, я справился с заданием.

По обыкновению, снова буду краток.

Сударыня, садитесь на вечерний парижский скорый поезд и на следующее утро выходите в Кемперле. Оттуда следуйте экипажем до Фауэта. Если у вас будет время, то, до завтрака или после, осмотрите весьма любопытную часовню Святой Варвары, расположенную в очень причудливом месте, которое и послужило толчком для создания фильма «Бретонская легенда». Затем отправляйтесь пешком по дороге на Кемпер. В конце первого взгорья, чуть дальше проселка, ведущего в Локриф, и стоит в полукруге деревьев заброшенная хижина с интересующей вас надписью. Больше ничего особенного в ней нет. Внутри пусто, отсутствует даже пол. Вместо скамейки — гнилая доска. Крыши нет — одни трухлявые стропила, пропускающие дождь. Повторяю еще раз: в поле зрения кинематографической камеры хижина эта попала совершенно случайно, тут сомневаться не приходится. В заключение добавлю, что фильм «Бретонская легенда» снимался в прошлом сентябре, стало быть, надпись сделана по крайней мере восемь месяцев назад.

Вот и все, сударыня. Моя двойная миссия выполнена. Я слишком скромен, чтобы поведать, ценою каких усилий и с помощью каких хитроумных средств мне удалось разузнать все за столь короткий срок, иначе вы нашли бы несколько смехотворной сумму в пятьсот франков, которой я ограничился в качестве платы за свои труды.

Благоволите принять…»



Вероника сложила письмо и на несколько минут предалась навеянным им чувствам, мучительным, как и все, что воскрешало ужасные дни ее замужества. Одно из них было особенно сильным и ярким — почти таким же, как в те часы, когда она, чтобы от него избавиться, скрылась под сень монастыря. Это было даже не чувство, а, скорее, уверенность в том, что истоки всех ее бед, гибель отца и сына — в трагической ошибке, которую она совершила, полюбив Ворского.