Пешка в большой игре   ::   Корецкий Даниил

---------------------------------------------

Корецкий Даниил

Пешка в большой игре



Данил Корецкий

Пешка в большой игре

Глава первая

Убийцей мог оказаться любой. Когда плотная фигура в коричневом плаще стремительно вышагнула из встречного потока прохожих, сердце Каймакова сжалось и он шарахнулся в сторону, чувствуя, как холодеют наиболее уязвимые места: шея, живот, пах... Человек ощутимо зацепил его корпусом, невнятно ругнулся и бросился бежать, как сделавший свое дело киллер. Теперь должна была прийти боль, она слегка запаздывает, пока нервные волокна сопротивляются первому травмирующему организм натиску, но потом ударяет в мозг безжалостно и беспощадно, лишая сил, надежды, а если повезет - сознания.

- Чего стоишь на дороге? - Каймакова толкнули в спину. - Лучше места не нашел!

Боли не было, только ноги промокли, и мелкомелко дрожало что-то под солнечным сплетением. Каймаков обернулся. Коричневый плащ пробивался сквозь штурмовавшую автобус толпу. Каймаков перевел дух, вышел из заполненной мокрым снегом лужи и тяжело зашагал вперед.

"Дурдом какой-то... Так и сдвигаются по фазе! Седуксена, что ли, попить... ".

В пять часов было уже совсем темно, шел мелкий колючий снежок, который тут же таял, мертво светили ртутные фонари, в крестообразных башнях украшавших "Юго-Западную" высоток горели почти все окна. Плотные человеческие потоки тянулись из метро к автобусным остановкам, ярким витринам универсама, окрестным домам, все было привычно и обыденно, кроме мгновенного взаправдашнего ужаса, от которого Каймаков никак не мог отойти.

Позавчера его пригрозили убить и дали сроку два дня. Хотя он старательно успокаивал себя - мол, это глупая шутка, или какое-то идиотское недоразумение, или не менее идиотский розыгрыш, но пережитый страх наглядно продемонстрировал, что угроза оказалась убедительной. Хотя выглядела она, как фарс.

Его остановил на улице крепкий парень с уверенными манерами и решительным лицом, придержал за рукав и спокойненько так сказал: "Брось это говенное мыло! Тут не шутками пахнет, ты мафии на хвост наступаешь. Не успокоишься - тебя уберут".

- Что? - переспросил Каймаков не своим, каким-то писклявым голосом. Вы кто такой, гражданин?..

Парень криво усмехнулся. У него был расплющенный нос и золотая коронка.

- Я и есть мафия, - проникновенно сказал он. - Два дня сроку, а потом ты покойник! Засадят маслину в башку, и все дела... Понял?

Парень повернулся и неторопливо пошел к красной "девятке" без номеров. Каймаков оцепенело смотрел, как автомобиль плавно тронулся с места...

"Ерунда! Так не угрожают... И мафия себя так не называет..."

Каймаков втиснулся в троллейбус, проехал две остановки и, изжеванный, вывалился опять в изморось и слякоть.

"Черт, забыл в универсам зайти! Пельмени сварю, полпачки осталось... Может, кто-то из ребят решил "на пушку" взять... А может, торгаши, имто действительно огласка ни к чему..."

Он обошел магазин "Союзпечать" и побрел вдоль верениц иностранных машин - слева располагался консульский дом - в глубь квартала, к своей девятиэтажке.

Залепленные снегом "Вольво", "Ниссаны" и "Мерседесы" выглядели бесхозными и заброшенными. У некоторых из пустых глазниц фар торчали обрывки проводов, щеголеватый "ФольксвагенПассат" заметно накренился: вместо колес с одного борта его подпирали столбики кирпичей.

Милицейский пост функционировал, как и всегда: один сержант стоял в тесной стеклянной будочке, другой, тяжело переставляя обутые в валенки ноги, прохаживался по дороге. Но если раньше вид внушительных, затянутых в форму фигур вызывал у Каймакова чувство защищенности, то сейчас беспокойство ничуть не уменьшилось.