Больше, чем друг   ::   Винфри Элизабет

Я помешана на чистоте, а ты лентяй.

— Кто продует, неделю должен будет носить табличку «Пни меня».

— Нет. Не оригинально.

— Пятьдесят баксов?

— Ну давай же, Парсон. Ты же можешь изобразить что-нибудь получше.

Кейн снова перевернулся в траве, вытянул руки и ноги и зажмурился от яркого солнца.

— Дай подумать минутку, — сказал он. — Я изобрету такие условия, что у тебя волосы на голове встанут дыбом.

Я легла на живот, положив голову на руки. Хотела дать отдых глазам и сосредоточиться на предстоящем пари, но мысли разбегались. Поэтому, пока Кейн молча напрягал мозг, я дала волю воображению.

Представила себе, что я на первом в этом учебном году важном футбольном матче и держу в руках знамя нашей школы. Моя пока еще безымянная любовь рысцой выбегает на поле. Вот он оборачивается, скользит взглядом по зрительским рядам, пока не встречается глазами со мной. Потом приветственно машет руками и устраивает совещание игроков.

Я рассмеялась над этой фантазией. Футболисты не в моем вкусе. Куда лучше атлеты, пользовавшиеся репутацией парней, которые молотят друг друга в раздевалке мокрыми полотенцами. Хотя нет, это тоже не по мне.

Тогда я вообразила себя на сцене танцующей «Лебединое озеро». В конце представления три дюжины красных роз ложатся к моим ногам. В грезах я нежно улыбалась и посылала воздушные поцелуи своему расчудесному избраннику. Это был бы замечательный сценарий, если бы не одно «но»: пожалуй, «Лебединое озеро» мне не осилить.

Кейн внезапно сел и захлопал в ладоши.

— Придумал! Если ты готова принять вызов, то вот мои условия.

Я перевернулась и теперь полулежала, опершись на локти.

— Ну, выкладывай.

— О'кей. Если ты проиграешь, то должна будешь коротко подстричься и выкраситься блондинкой, — он взглянул на меня, сдвинув брови.

— Что? — вскричала я.

Я решила, что Кейн свихнулся. Он прекрасно знал, что густые длинные волосы — единственное мое достоинство. Почти каждый раз в нашем школьном туалете какая-нибудь девчонка с тонкими волосиками задумчиво вздыхала, глядя на них с легкой завистью. Это предмет моей гордости, и Кейн хочет отнять его у меня!

Думаю, он заметил мое пришибленное выражение.

— Что случилось, Делия? Ты что, так уверена, что проиграешь?

Гордыня — скверное чувство. Она заставляет говорить и делать такие вещи, которые нормальные люди сочтут за глупость. В данном случае из-за своей гордыни я согласилась с условиями Кейна.

— Ну, хорошо, мистер Само-Спокойствие. А что, если я выиграю?

— Очень просто. Я проколю себе ухо.

— Ну нет уж! Ты все время говоришь, что хочешь проколоть ухо. Это не считается.

— Ладно. Тогда сама придумай что-нибудь.

Меня не так часто посещает вдохновение, но если уж оно пришло, то тогда действительно осеняет блестящая идея.

— Если я выиграю пари, то тебе, Кейн, придется выбрить на голове слово «неудачник». Чтобы подсластить пилюлю, я даже сама тебя побрею.

Он присвистнул. Ему явно не понравилась перспектива иметь прическу, которая известит весь мир о том, что он проиграл. Но он не мог пойти на попятную. Это не в его духе.

— Идет, — проговорил он.

Мы торжественно пожали друг другу руки, и я вдруг поняла, что мы не оговорили сроки. Нам нужно было достаточно времени, чтобы по-настоящему влюбиться, но не столько, чтобы успеть состариться к моменту оглашения результатов.

Похоже, Кейн прочел мои мысли.

— Подведем итоги на новогоднем балу, — сказал он. — Кто покажется со своей истинной любовью, тот победил.

Мне в голову пришла еще одна вещь.

— Эй, а что, если мы оба влюбимся? — спросила я.

Кейн протянул руку и погладил меня по голове.

— Значит, мы оба выиграли. Ничья.

Когда мы убрали еду, одеяло и разнообразное чтиво, я почувствовала холод в желудке.