НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ   ::   БИВАРЛИ Элизабет

Настоящее чудовище в ангельском обличье: огромные синие глаза, золотистые волосы и губы сердечком. Уже два месяца подряд, с тех самых пор, как она оккупировала его дом, Джулиана регулярно будила его среди ночи. Вот и сегодня не унялась, пока он не удовлетворил все ее требования. А своими требованиями Джулиана могла бы уложить целую армию мужчин. Но даже и потом она так и не дала ему уснуть хоть на час-другой. Насытившись, заставила развлекать ее и дальше – включить музыку, рассказывать истории, наконец, вести с ней умные беседы.

Смертельно опасная женщина, думал он: сию секунду она само очарование, а уже в следующую превращается в фурию. Он нисколько не сомневался, что Джулиана родилась на погибель какому-нибудь несчастному.

Подумать только, а ведь ей всего каких-нибудь три месяца от роду.

Джонас рывком выдвинул верхний правый ящик письменного стола и, вытащив по очереди кипу бумаг, связку карандашей, старую соску-пустышку, добрался наконец до флакончика с одним из самых сильных анальгетиков. Он кинул три капсулы в рот, проглотил без воды и скривился, когда одна из капсул застряла в горле. Потом прошагал к холодильнику за водой и мимоходом взглянул на себя в зеркало.

Уж лучше бы он этого не делал! Кошмарное зрелище. Темные кудри взъерошены и явно нуждаются в парикмахере, на которого у Джонаса ну никак не хватало времени. Сегодня утром у Джонаса и на бритье времени не оставалось, а результат – мрачная, напоминавшая маску мима тень вместо лица. То, что прежде было всего лишь легкой синевой под глазами – из-за чрезмерной работы, – превратилось в нестираемые черные круги – из-за практически полного отсутствия сна. Короче, Джонас выглядел не главой больницы, а готовым ее пациентом – психиатрического отделения.

От короткого стука в дверь кабинета он чуть не подпрыгнул и залил при этом ледяной водой грудь белоснежной рубашки.

– Войдите, – злясь на самого себя, рявкнул он.

Дверь медленно приоткрылась. В щелку заглянула одна из практиканток:

– Мм.., доктор Тейт?

– Да? – Он не помнил имени девушки, да и не особенно интересовался им. Судя по всему, девушка здесь не задержится.

– Там вас.., мм.., ждут в родильном отделении, сэр.

– Зачем?

– Я.., мм.., точно не знаю. Просили пригласить.

– Это срочно?

Девушка, сощурив глаза, помедлила с ответом, потом произнесла:

– Не думаю, сэр. Мне бы тогда.., мм.., сказали, правда?

Его терпение окончательно лопнуло:

– Вы давно у нас?

– Около двух недель, сэр.

– Две недели. Так, понятно. И за это время вы умудрились, насколько я вижу, полностью растерять все, чему вас учили в университете. – (Глаза девушки наполнились слезами.) – В следующий раз будьте любезны узнавать подробности, прежде чем побежите выполнять поручение! И еще, – добавил он при виде ее слез, – учитесь выдержке. Не я первый и не я последний, кто укажет вам на ваши ошибки. А вообще старайтесь делать их как можно меньше. Иначе в нашей профессии вам не выжить.

Закрывая за собой дверь, он услышал отчетливый всхлип и нахмурился. Уж эта молодежь! Скоро, кажется, настоящего врача днем с огнем не сыщешь. Он был все еще зол как черт и голова у него болела по-прежнему, когда добрался до родильного отделения. Для пересменки здесь было на удивление тихо. Он обратился к единственной медсестре за пультом:

– В чем дело?

– О, доктор Тейт. – Она поднялась. – Доктор Форрест просила передать, что ждет вас в комнате отдыха сектора С.

Джонас удивился.

– А зачем – она не сказала? Сестра пожала плечами.

– Нет, извините.

Он прошел по коридору к сектору С, потирая виски, где пульсировала боль, и ногой толкнул дверь в комнату отдыха.

– Сюрпри-из! – чуть не оглушил его хор голосов.

Он поднял голову и обнаружил, что окружен плотным кольцом врачей, медсестер, нянечек и остального обслуживающего персонала восточного крыла.