Тест на любовь   ::   Копейко Вера

Если даже она заболеет, как мать, думала она, Иржи спасет ее. От боли.

— Дорогая, выбрось из головы мысли о болезни. Онкология — я глубоко убежден в этом — следствие ужасной, непрощенной обиды. Твоему отцу было на что обижаться, матери — тоже. Но с чего ты взяла, что тебя ждет та же участь? — говорил он.

Ирма упрямо трясла головой, потом поднимала глаза на мужа.

— Ты спасешь меня, правда? Больше всего на свете я боюсь боли.

Сейчас, вспоминая прошлое, Ирма удивлялась — откуда ей было знать, что случится? Она осматривала себя в зеркале со всех сторон. Костюм прекрасно облегал стройную фигуру, высокую грудь обтягивал шелк блузки на тон светлее пиджака. Она стиснула руками осиную талию — по давней привычке проверила, не раздалась ли в объеме, и если ее длинные тонкие пальцы сходились вместе, значит, все в порядке. Тонкая талия при пышных бедрах и высоком бюсте делала ее неотразимой. Она застегнула пуговицы пиджака и вышла из гардеробной.

Да, Иржи спас ее от боли. Она не испытала ее совсем, когда действительно заболела. Он позаботился о лекарствах. Но поразительное дело — страх перед чем-то неизбежным придает гибкость уму. Разве они с Иржи додумались бы до того, до чего сейчас додумались?

Сегодня у него две операции, после которых на свет появится еще пара куколок. Что ж, дела идут так, как она и хотела.

Ирма вышла на балкон. Внизу расстилалась зеленая лужайка, цветник благоухал, сладкий запах азалий поднимался к небу. Синее и безоблачное, оно дарило надежду и заставляло учащенно биться сердце. Ирма давно поняла — из самого ужасного несчастья можно выйти таким везунчиком, что не снилось даже отпрыскам королевской крови. На ее месте другая давно готовила бы себе саван, а она наслаждалась жизнью так, как только может человек, уже познавший невероятные удовольствия и способный без устали придумывать новые.

Она знала в них толк. Иржи разрешал ей все. О деньгах думать не приходилось. После операции она обнаружила в себе удивительный дар — никогда не огорчаться. Как будто эту способность Иржи удалил ей под наркозом. Он оперировал ее сам, никому не доверив. Потом долго смеялся — если бы кто-то встал на его место, то был бы просто потрясен.

— Ирма, обычно хирурги не говорят пациентам ничего подобного, но я тебе скажу. — Он умолк и внимательно наблюдал за тем, как ее глаза становятся круглее. — Ты меня поразила — у тебя перепутаны все кишки! Ассистент никак не мог разобраться с ними, чтобы очистить мне поле для работы. — Он засмеялся. — Такая… опухоль? — Ее рука метнулась ко рту.

— Нет-нет, опухоль не была большой, мы вовремя спохватились. Но все онемели от другого — такая изящная снаружи, а внутри… У тебя там было намотано, как у какой-нибудь толстой бабы. — Он окинул ее изумленным взглядом. — Парадокс. — Он пожал плечами.

— Не только в этом, дорогой. — Ирма вздохнула. — Теперь я лишь внешне женщина, а на самом деле?

— На самом деле тоже. У тебя мозги женщины.

— Я такая глупая?

— Это глупые мужчины так думают, чтобы унять собственную зависть. — Он засмеялся. — По-настоящему умная женщина даст сто очков любому из нас.

Ирма засмеялась.

— То, что придумала ты, могла придумать только женщина. — В его глазах блеснуло что-то неясное, но Ирма, польщенная комплиментом, не стала выяснять, о чем подумал Иржи в ту минуту.

Ирма вышла из дома и направилась к машине. Сегодня она поедет на зеленом «форде».

Итак, Ольга. Надо же, когда они с ней познакомились, никто из них не думал о болезни. Но это случилось, и теперь Ирма прикует ее к своей осиной талии невидимой, но крепкой цепью. Без всякого карабинчика, но она не отстегнется. Ольга очень нужна ей в Москве.