Трудный выбор   ::   Мэтьюз Патриция

У пола дым беспокоил меньше, чему Хоуки весьма обрадовался. Он взял в руки блюдо с жарким, которое протянула ему Тихая Речка.

— Это мой сын. Каменный Орел, — с гордостью произнес Предназначенный-для-Лошадей. — Прекрасный, сильный мальчик с голосом громким, как раскаты грома. Он будет могучим охотником.

— А девочка, что увела мою лошадь? — спросил Хоуки. — Неужели это действительно Резвая Лань?

— Да, — кивнул индеец и снова улыбнулся. — Она выросла сильной и красивой на радость мне и ее матери. Следующей весной молодые воины принесут ей подарки.

— Еще две весны, — сказала Тихая Речка.

— Это ее шестнадцатая весна, женщина. Ты хочешь всю жизнь держать свою дочь при себе? Я же говорил тебе, что на нее уже заглядываются. Если мы сейчас не дадим ей своего согласия, то боюсь, что она распорядится собой по своему усмотрению. Что мы тогда получим за нее? Ничего — вот что я тебе скажу. Мы потеряем дочь и не получим за нее никакого выкупа.

В этот момент предмет обсуждения вернулась в вигвам и застенчиво посмотрела на Хоуки.

— Ты помнишь Копье-в-Боку, дочка? — спросил Предназначенный-для-Лошадей. — Он четыре года жил с нашим народом.

— Я помню его, — ответила девушка.

— Неужели это ты, Резвая Лань? — удивился Хоуки. — Когда я видел тебя в последний раз, ты была мне по пояс.

Он поднял ладонь над полом, показывая, какого роста была в то время девушка.

— Тогда я была маленькой девочкой, — сказала Резвая Лань. — Теперь я женщина.

Девушка промокла под дождем, пока привязывала лошадь Хоуки, поэтому, развязав небольшую сумку, достала из нее сухую одежду. Без малейшего смущения она стянула платье через голову и развесила его сушиться у огня, затем надела сухое. Несколько мгновений ее обнаженное тело оставалось полностью открытым глазу. Хоуки почувствовал, что в горле у него пересохло, и отвел взгляд, но все же успел заметить, что Резвая Лань действительно красивая женщина.

— Ты забрался гораздо дальше на юг, чем обычно, Предназначенный-для-Лошадей. Почему? — спросил Хоуки, поглощая жаркое. Он брал еду пальцами, как это принято у индейцев, затем с наслаждением облизывал их и причмокивал губами, чтобы показать, как ему нравится угощение.

— Я слышал о Железном Коне, который тащит за собой много домов, — сказал Предназначенный-для-Лошадей. — Мне говорили, что он изрыгает огонь и дым, несется быстрее ветра и едет по железной тропе. Мне рассказывали, что это — дело рук бледнолицых.

— Да, Предназначенный-для-Лошадей. Железная тропа называется рельсами, а Железный Конь, который тянет за собой вагоны, — поездом.

— Я бы хотел увидеть эту штуку, — сказал индеец.

— Зачем?

— Я привык видеть все своими глазами. На такую вещь действительно стоило бы взглянуть.

Хоуки управился с жарким, отставил свое блюдо и улыбнулся Тихой Речке.

— Ты по-прежнему творишь чудеса с едой, — сказал он, еще раз улыбнулся в подтверждение комплимента и взглянул на друга. — Ты прав. На это стоит посмотреть. Но многие индейцы не хотят видеть, как скачет Железный Конь. Они боятся его и нападают на него.

— Знаю, — кивнул Предназначенный-для-Лошадей. — Мне рассказывали, что Железный Конь убивает бизонов, оленей и ланей. Это плохо для наших племен — животные нужны нам, чтобы жить.

— Поезд убивает бизона или оленя только тогда, когда они выскакивают на железную дорогу. Поезд не может свернуть с рельсов.

— Ты видел эту штуку, Железного Коня? — поинтересовался Предназначенный-для-Лошадей.

— Да, много раз.

— Он страшный?

— Только для глупых людей. Умные понимают, что он не может свернуть с рельсов и причинить им вред.

— Я знаю, что некоторые воины пытались поймать его, — сказал Предназначенный-для-Лошадей. — Мне говорили, что Железный Конь убил их.