Укротительница привидений   ::   Медейрос Тереза

 – Правда, Гарриет Вильсон уехала в Париж с герцогом Бофортом, но ее сестры остались, а уж они-то по-прежнему умеют устраивать вечеринки. Пойдем, выпьем как следует и порезвимся с девочками так, словно нам снова по восемнадцать лет и мы только что закончили Итон. Пойдем! Вот увидишь, все опять будет как встарь.

Несмотря на настойчивые уговоры Неда, оба они знали, что как встарь не будет уже никогда, хотя бы потому, что если раньше они везде были втроем, то теперь их осталось только двое.

Хайден через силу улыбнулся в ответ, с трудом вспоминая, как это делается, и ответил:

– Боюсь, тебе сегодня придется резвиться с сестричками Вильсон в одиночестве, Нед. Я собираюсь завтра встать пораньше, чтобы еще на рассвете отправиться в Корнуолл.

Нед взглянул через плечо на открытую дверь, в проеме которой виднелась сумрачная гостиная, тускло освещенная одной свечой.

– Невыносимо думать, что ты проведешь свой последний вечер в Лондоне, сидя в полном одиночестве в этом арендованном мавзолее, – сказал он. – Позволь мне тогда хотя бы прислать тебе что-нибудь вкусненькое к ужину.

– В этом нет необходимости. Повар приготовил на ужин жирную куропатку, и у меня есть бутылка мадеры. Больше мне ничего не нужно, – и с этими словами Хайден решительно распахнул входную дверь.

Нед не стал понапрасну терять время на уговоры, направился к выходу и лишь на самом пороге обернулся, чтобы сказать:

– И все же мне кажется, ты слишком поспешно отверг мое предложение. Даже самая сочная куропатка становится еще вкусней, если добавить к ней перца.

Он озорно подмигнул и стал спускаться с крыльца.

Хайден стоял в дверях, пока его друг не сел в поджидавший его экипаж и не отъехал от дома. Когда Нед подмигивал так в те годы, что они провели в Итоне, это всегда обещало приключения, и чаще всего – связанные с прекрасным полом.

Хайден энергично встряхнул головой, прогоняя готовые нахлынуть на него воспоминания, и решительно захлопнул дверь, отгородившись и от ночной темноты, и от призраков прошлого.

Лотти осторожно пробиралась по толстой ветке, благодаря небо за то, что рядом с ней не было сейчас Гарриет, которая никогда не годилась в шпионки. Начать хотя бы с того, что Гарриет не умела ступать тихо и вечно топала, как лошадь, причем это совершенно не зависело от того, насколько мягкой была поверхность, по которой она шла, и насколько тонкими – надетые на ней туфли.

От влажной земли поднимались прозрачные, невесомые полоски тумана, похожие на привидения, посеребренные лунным светом. Выйдя из тени, Лотти подняла капюшон накидки и спрятала под ним свои светлые волосы.

Над ее головой нависал узкий трехэтажный дом, темный и на вид совершенно пустой. Если бы Гарриет не передала ей, о чем сплетничали горничные, Лотти могла бы поклясться, что дом необитаем. Она обвела взглядом ряд темных окон на третьем этаже, гадая, за каким из них может скрываться спальня Маркиза. Ей легко было представить его небрежно откинувшимся на постели, застланной атласным покрывалом, с бокалом бренди в длинных аристократических пальцах, с опасным огоньком в глазах и притаившейся в уголках губ циничной усмешкой.

До своей помолвки, а затем и женитьбы, Хайден Сент-Клер, маркиз Оукли, считался самым завидным женихом во всей Англии. Весть о его браке с младшей дочерью малоизвестного французского виконта разбила не одно женское сердце. По этому поводу было пролито немало тайных слез. Несмотря на то, что брак закончился трагедией, имя маркиза до сих пор пробуждало в постаревших скромницах, помнивших молодые годы Хайдена, романтические воспоминания, и вздохи сожаления срывались с их губ.