В День святого Валентина   ::   Майклс Ли

Сандра выбрала кресло точно напротив Коннора и, разглаживая розовый твид юбки, присела, поглядывая на почти что уже бывшего мужа. Он словно не замечал ее присутствия, во всяком случае, оно ему не мешало. Он тут же продолжил прерванный на полуслове телефонный разговор. Что-то о химическом составе нового продукта.

Конечно, он уже не чувствует неловкости в ее присутствии, но ведь и ее он больше не волнует. Они чужие. Нет, они скорее похожи на давних знакомых, переставших быть друг другу интересными. Сандра со дня похорон своего отца так пристально не разглядывала Коннора. Тогда она заявила ему, что хочет расторгнуть с ним брак и уйти из «Шервуд косметикс».

Она удобно откинулась в кресле, закинув ногу на ногу, и уставилась на профиль Коннора, резко выделявшийся на фоне серо-голубого зимнего неба. Он не отличался красотой в обычном смысле этого слова — его лицо было слишком широким, а темные волосы слишком курчавыми. Но голубые глаза отличались выразительностью, а его длинным черным ресницам могла позавидовать любая женщина. А какая привлекательная у него улыбка! Пару дней назад Сандра случайно подслушала, как две сотрудницы компании обсуждали его улыбку — и не только улыбку — и чуть не вогнали ее в краску. Обольстительная — вот как они ее называли. И невероятно сексуальная…

Скорее всего, женщины правы, спокойно признала Сандра. И с этим приходилось мириться.

Ей вдруг стало любопытно: кто планировал его визиты к парикмахеру? Кэрол? Коннор, безусловно, теперь лучше причесан, чем до переселения в это кресло.

Следует признать, что и кабинет выглядит лучше. Перемены со времен Сайласа Шервуда были на первый взгляд малозаметны — как будто Коннор все еще находился под диктатом тестя. А может быть, отец был просто занят более важными делами, чем обихаживанием офиса?

На месте любимого Сайласом офорта Энди Уорхола висел теперь нежный акварельный пейзаж, изображающий лодку под мостом. Мягкая мебель оставалась прежней, но диван и кресла заняли другой угол, и обстановка стала казаться менее официальной. На столе ничего не было, за исключением нескольких папок, в точности как у Сайласа, но на новом кофейном столике лежали какие-то бумаги, чего Сайлас наверняка не допустил бы. Когда-то зеленые стены превратились в бежевые, а Сайлас верил, что именно зеленый цвет хорошо снимает стресс.

Коннор положил телефонную трубку и поднялся. Сандра только сейчас заметила, что на нем белый лабораторный халат. И это тоже было непривычно. Она не помнила, чтобы отец ходил в халате, хотя тот был доктором химических наук, так же как и Коннор. Молодой, подающий надежды ученый сразу понравился Сайласу Шервуду.

— В чем дело, Сандра?

Должно быть, она вздрогнула, так как брови Коннора удивленно поднялись.

— Не претендую на роль психиатра, но, когда я спросил тебя, не хочешь ли пересесть на диван, ты не слышала вопроса. К тому же ты принялась грызть ногти, как только вошла. Смотри, к обеду съешь всю руку.

Сандра отдернула руку ото рта, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Она перестала грызть ногти с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать. Не стоит вспоминать, что отец говорил о рецидивах.

— Спасибо, что нашел для меня время, Коннор. Извини, я отвлекаю тебя от дел, но это ненадолго, ведь Ларри ждет в приемной.

— Ничего страшного, подождет.

Сандра осталась в кресле, абсолютно забыв о приглашении пересесть.

После минутной паузы Коннор облокотился о край стола и наклонился к ней:

— Если ты попросила о встрече, значит, случилось что-то серьезное.

В его тоне не было сарказма. Конечно же, сказала она себе, у него нет причины быть саркастичным. Он просто констатирует факт. Коннор знает, что она не станет беспокоить его по пустякам.

— Я по поводу графини, — начала она. — Мне звонил Хартфорд. Она очень плоха.