Весенние сны   ::   Арчер Джейн

Та ласково улыбалась ему, и глаза ее сияли счастьем и нежностью.

– Ты хочешь сказать... – начал Спенсер и замолчал. Перевел дух и повторил: – Ты мне хочешь сказать...

– Да, милый, у нас скоро опять будет малыш.

Спенсер издал оглушительный восторженный вопль, вскочил на ноги и, заключив Лорели в объятия, закружился по веранде.

– Я не верю, честное слово, не верю! Не может быть, не может быть! – Он вдруг остановился и посерьезнел. – Послушай, Лорели, а это не опасно? Ты справишься? Я и думать об этом боюсь!

Лорели с нежностью его поцеловала и сказала:

– Спенс, ты же знаешь, что при родах всегда есть риск, всегда призрак смерти готов разлучить мать и дитя, но ведь это жизнь, Спенс, просто жизнь. Давай принимать ее как она есть. Да ты только представь, – оживленно продолжила она. – Здесь, в новой Гайе, у нас родится ребенок, наш ребенок. Это и правда новое начало, Спенс, для всех нас, понимаешь?

Они нежно поцеловались и с гордостью огляделись по сторонам. Новая жизнь замечалась в Гайе повсюду. Все дальше в прошлое отступали горькие, печальные воспоминания, все явственнее в настоящем проявлялись приметы будущего. Начать заново и добиться своего – такое под силу только тем, кто глубоко и искренне любит.

2



Они стояли в тени можжевельника. Хок рассказывал Анастасии о Пинто, а потом привел ее к могилам своих родителей. Он молча опустился на колени и склонил голову перед двумя холмиками земли, заросшими молодой зеленой травой. Наконец-то трагическая смерть отца и матери получила достойное отмщение. Хок поднялся на ноги и бросил в воздух на четыре стороны света по ястребиному перу, чтобы души погребенных обрели заслуженный покой, потом повернулся к Анастасии и с улыбкой сказал:

– Теперь мое сердце свободно – его больше ничто не мучает. Я снова начинаю жить. Все, что я могу дать тебе, Анастасия, Стейси, Женщина Весны, – немного земли и скота, да и то это нужно приводить в порядок, работая с утра до ночи. Но мое сердце – вот оно, и я отдаю его тебе.

– Подожди! – неожиданно воскликнула Анастасия и кинулась куда-то в сторону.

Хок, ничего не понимая, в полном изумлении смотрел, как она подбежала к своему мустангу и стала рыться в седельных сумках и потом чуть ли не бегом вернулась обратно, неся в руках что-то завернутое в индейскую ткань. Глаза ее сияли радостью. Встав перед Хоком, Анастасия воскликнула:

– Хок, ты возьмешь вот это?

В еще большем недоумении, потому что ничего подобного не ожидал, Хок наблюдал за тем, как Анастасия осторожно разворачивает ткань. Чуть поколебавшись, она в конце концов что-то протянула ему в сложенных лодочкой ладонях.

Хок, запрокинув голову, от души засмеялся, потому что в ладонях Анастасии лежал старый, засохший хлеб гоми.

Анастасия смутилась и, решив, что он отказывается, хотела убрать руки, но Хок удержал ее. Взяв гоми, он откусил от него солидный кусок и с видимым наслаждением принялся жевать. Онемевшая от радости, Анастасия обрела дар речи.

– Значит, ты хочешь на мне жениться? – дрожащим голосом спросила она.

– Да! Но только потому, что ты попросила об этом, как положено, – ответил он.

Анастасия счастливо засмеялась и протянула ему оставшийся кусок.

Хок поморщился.

– Надеюсь, ты не будешь настаивать, чтобы я это доел. Если доем, то скорее всего не смогу стать твоим женихом. – Тем не менее хлебец он забрал и спрятал в нагрудный карман рубашки. – Я его сохраню навсегда, можешь в этом не сомневаться, Женщина Весны.

Анастасия просияла и обвила руками его шею.

– Хок! Я так счастлива!

Внезапно, бросив рассеянный взгляд ему за спину, она заметила в траве какое-то движение.

– Хок! – вскрикнула она. Голос ее был полон неподдельного ужаса.