Внезапная страсть   ::   Оглви Элизабет

Она видела, как в нем закипело желание, когда он посмотрел на ее безупречно плоский живот и мягкие линии обнаженных бедер.

Ее щеки горели под этим откровенно дерзким взором. Крессида отреагировала замечанием, которое, она знала, ему не понравится.

— Ну что, насмотрелся? — язвительно спросила она.

Его рот скривился в циничной усмешке.

— Нет, пожалуй, — пробормотал он. — Не насмотрелся. Но эти другие.., эти… — Стефано произнес какое-то итальянское слово, которое она прежде не слышала.

Она подняла брови.

— Прости, — бросила она надменно. — Но боюсь, что ты потерял меня. Его глаза сузились.

— Я бы назвал их извращенцами, — прошипел он.

— Извращенцами? — гневно перебила она его. — О чем, черт побери, ты говоришь?

— О публике, — выкрикнул он. — О тех, кто приходит поглазеть на тебя. Крессида громко рассмеялась.

— Оставь, Стефано, ты хочешь сказать, что я одета непристойно?

— И тебе они нравятся? — неожиданно спросил он таким загадочным тоном, что она почувствовала опасность.

В растерянности она уставилась на него:

— Кто они?

— Эти мужчины в зале, которые смотрят на тебя, которые хотят тебя и мечтают переспать с тобой. Это тебя возбуждает? Да?

Она попыталась отвернуться, но Стефано остановил ее легким движением руки, однако не обманувшем ее ни на секунду — за притворной легкостью скрывалась железная хватка.

— Ведь так? — настаивал он. — Тебе нравится, когда они смотрят на.., твою грудь?

Она ахнула, когда он почти ленивым движением протянул руку и обвел пальцем вокруг ее соска, а затем, поглаживая, умело обхватил грудь, зная на основании многолетнего опыта и природного инстинкта, как доставить наслаждение. Ее колени подогнулись, она почувствовала, как жаркая волна захлестнула ее. Это было так давно. Так давно…

Он молчал, понимая, что слова могут все испортить, за него говорили его пальцы, нежно ласкающие тонкую ткань купальника. Он наклонился и медленно поцеловал ее в шею, затем стал покрывать поцелуями щеки, подбородок, нежно коснулся мочки уха и, наконец, завладел ее губами так, что ей померещилось совершенно невероятное: его желание столь же неистово, как и ее. И, презирая собственную слабость, она отдалась его поцелуям, отвечая на них с голодной жадностью, словно это было единственной истиной на свете.

Даже в плохие времена, которых хватало в их семейной жизни, он всегда мог вызвать у нее подобную реакцию. Стефано был ее учителем, ее наставником. Он обучил ее искусству любви, и он, только он, мог проделывать это с ней.

Стефано вновь заговорил:

— Сюда, — и провел рукой по внутренней части ее бедер. — Ты любишь, когда они смотрят сюда?

Он приблизил свои губы к ее губам, так что она чувствовала его горячее дыхание.

Стефано намеренно оскорблял ее, и все же от его ласк так кружилась голова, что ей пришлось вцепиться ему в плечи, чтобы не рухнуть к его ногам.

— Ты думаешь, им бы понравилось делать то, что я делаю с тобой? А? — И он скользнул рукой под ее купальник, нащупывая медовую влажность.

Она издала слабый стон и крепко обхватила его шею.

— Стефано! — сдавленно крикнула она, забыв обо всем на свете, не в состоянии отказаться от того восторга, который он вызывал в ней. — Стефано — нет! Не надо. Ты же знаешь, не надо. — Ничего не значащая просьба прозвучала жалобно.

Он остановился и оттолкнул ее с холодной жестокостью. Крессида в полной растерянности смотрела, как он спокойно подошел к зеркалу, висевшему над умывальником, поправил галстук, взглянул на дорогие золотые часы. Глаза его насмешливо блеснули.

— Ты права, действительно, не надо, — согласился Стефано. — Сейчас у меня деловая встреча. Очень важная встреча, и, разумеется, я не собираюсь пренебречь ею ради того, чтобы, как вы, англичане, говорите, «перепихнуться по-быстрому».