Ворон   ::   Смолл Бертрис

Он любил девчушку не меньше других сестер, так как не был жестоким, но он не был уже и прежним, таким, как до смерти Маргиад, Жемчужины. Оуен безжалостно перегружал себя работой, словно пытаясь убежать от реальности вдовства. Не будучи слишком гордым, он не видел ничего зазорного в том, чтобы взять в руки серп и поработать в поле вместе со своими крепостными и рабами. В тот самый день, когда Оуен ап Льюилин погиб, он решил перекрыть крышу амбара соломой. Весенние дожди и зимняя непогода разрушили кровлю. Нагруженный соломой, он оступился и упал с крыши прямо на кучу сена. Вилы, небрежно оставленные в сене, пронзили ему сердце, и он мгновенно умер.

Наследнику Гарнока было всего десять лет, и, хотя фактически имение принадлежало ему, управлять им он не мог из-за столь юного возраста. Эта тяжелая ноша легла на плечи его старшей сестры, пятнадцатилетней Уинн; поскольку не было подходящего родственника мужского пола. К счастью, у сирот осталась бабушка по отцовской линии, Энид, которая вела дом, оставив Уинн надзор за большим наследством брата. Были еще и другие проблемы, которые надо было уладить, и Уинн опасалась, что не сможет справиться с ними.

Как лорд Гарнока, ее маленький брат был желанным женихом, но Уинн сомневалась в разумности обручения Дьюи ап Оуена в таком раннем возрасте. В те времена не было ничего необычного в женитьбе десятилетних мальчиков. Но если вдруг Дьюи умрет в детстве, семья его жены может от ее имени потребовать богатые земли Гарнока. Что тогда будет с сестрами и бабушкой? Стоя у могилы отца, Уинн нахмурилась, ибо она знала ответ на этот вопрос. Все они останутся без крова и без пенни в кармане. Все было так сложно. Надо подыскать мужей для Кейтлин, Дилис и Map. Как ей подступиться к этому? У нее самой еще не было мужа.

— Кар! Кар!

Уинн обернулась на резкий голос и хлопанье крыльев. Большой черный ворон глядел на нее с соседнего дерева. Он склонил голову набок, словно вопрошая, что держит девушку на вершине открытого холма под порывами резкого ветра, в котором уже чувствовалось приближение дождя. Слабая улыбка коснулась губ Уинн. Ворон был ее старинным другом. Казалось, у него нет возраста, он все время присутствовал в ее жизни. Ее отец всегда подшучивал над ней, говоря, что это, должно быть, самый старый ворон из всех живущих, поскольку, по его мнению, вороны не относятся к числу особых долгожителей. Но сейчас Уинн была уверена, что птица, смотрящая на нее, именно та, которую она знала всю свою жизнь.

— Привет, Дью! — поздоровалась Уинн, чувствуя себя удивительно спокойно в присутствии ворона. — У меня сегодня нет для тебя хлеба, извини.

Птица, казалось, была огорчена ее словами и издала слабый гортанный звук.

— О, — ласково сказала Уинн. — Я оскорбила твои чувства, верно?

Ты прилетел вовсе не за хлебом, а чтобы успокоить меня, старина Дью.

Что ж, мои заботы сегодня, конечно, серьезнее твоих.

Она тихо засмеялась.

— А вдруг люди подумают, что я сумасшедшая или колдунья, потому что я разговариваю с вороном? Мы ведь с тобой старые друзья, правда?

Ворон, казалось, кивнул головой.

Уинн это позабавило.

— Я, пожалуй, пойду, старина Дью. Мне не решить все трудности, стоя здесь и болтая с тобой. Позаботься сам о себе и не слишком воруй зерно, когда мы на следующей неделе будем сеять.

И она стала спускаться с холма, а ворон продолжал наблюдать за ней, удобно устроившись на дереве; но когда упала первая капля дождя, птица ворча улетела в поисках укрытия.

Торопясь домой, Уинн накинула на голову шерстяную шаль. Весенние дожди могут быть коварно обманчивы, а ей не хотелось схватить простуду. Дома по крайней мере будет тепло. Странно, но, несмотря на близость к реке, в нем всегда было сухо. В детстве ее интересовал предок, который построил дом на мысу возвышающемся над рекой.