Жар небес   ::   Браун Сандра

Он пожал плечами, выражая полное безразличие к ее словам, и, полуобернувшись, стал глядеть на быстро садящееся солнце. Оно отразилось в его глазах, как в неподвижной воде залива в полдень, когда вода кажется монолитной и твердой, словно металл. Такими же были его глаза в этот миг.

– Что вы здесь делаете? Он снова взглянул на нее.

– Смотрю, как ты спишь.

– А до этого? – резко уточнила она.

– Коренья собирал. – Он похлопал по небольшой кожаной сумке, привязанной к поясу.

– Вы нарушили границы частных владений. Вы не имеете права пользоваться лесами Бель-Тэр.

В наступившей паузе слышалось только назойливое жужжание насекомых. Он напряженно всматривался в ее глаза. А когда заговорил, голос зазвучал мягко и осторожно, будто ветерок:

– Имею, pichouette. Бель-Тэр – мой дом. Шейла еще раз вгляделась в его лицо:

– Будро? – прошептала она, почувствовав комок в горле. Узнавание не принесло приятного облегчения. – Кэш Будро?

– Ну вот! Узнала наконец.

– Я узнала бы и раньше. Но такое солнце… К тому же ведь прошло столько лет!

Увидев, что она смущенно опустила глаза и покраснела, он довольно хмыкнул:

– Но если ты не узнала меня, как ты догадалась, что перед тобой Кэш Будро?

– Ты единственный человек, который живет в Бель-Тэр, и не…

–..не Крэндол.

Она слегка кивнула, явно тяготясь его присутствием. Отец с самого детства запретил им с Трисией общаться с Будро.

Кэш и его мать Моника Будро были таинственны ми обитателями небольшого дома на берегу затона, [2] пересекающего лесистую местность Бель-Тэр. Моника принадлежала к акадцам. [3] Она вообще не занималась воспитанием сына. Он рос как дикарь. Его постоянно обижали, пока он не повзрослел и не поступил в училище, где скоро стал грозой всех и вся. В Хевене, да и, пожалуй, в целом штате Луизиана, никогда не бывало такого исчадия ада, как этот неизвестно откуда явившийся Кэш Будро.

– А твоя мать… как она? – спросила Шейла.

– Она умерла.

Этот короткий ответ, произнесенный вполне спокойным голосом, заставил ее вздрогнуть. Лицо говорившего в скудном свете наступающих сумерек было непроницаемо. Но она не сомневалась, что и при ярком свете дня оно оставалось бы столь же непроницаемо, надежно скрывая малейшее движение чувств. Таинственность, присущая жизни его матери, передалась и ему.

– Извини, я не знала.

– Это случилось давно.

Шейла шлепнула себя по плечу – убила москита.

– Советую поторопиться домой. Москиты сожрут тебя живьем, – усмехнулся Кэш.

Он подал ей руку. Какое-то мгновение она колебалась, снова ощутив нечто невыразимо опасное. Коснуться этой руки было так же рискованно, как погладить водяную змею. Однако в прежние времена она не раз прибегала к его помощи, и не было случая, чтобы он подвел.

Пришлось воспользоваться ею и теперь. Его большая ладонь, твердая и шершавая, давала ощущение плотной теплоты. Поднявшись, Шейла немедленно высвободила руку. Чтобы скрыть досадное смущение, принялась отряхиваться.

– Последнее, что я слышала о тебе, – это что ты поехал в Форт-Полк и готовился к отправке во Вьетнам. Он молчал. Она взглянула на него:

– Впрочем, это было давно.

– Не так уж и давно.

– Я рада, что ты вернулся. Из нашего округа многие погибли.

Он пожал плечами.

– Видимо, я был лучше подготовлен. – Его губы опять скривились в подобие улыбки.

Ей не хотелось говорить на эту тему. Но ничего другого на ум не приходило. Внезапно Кэш Будро поднял руку и смахнул с ее шеи москита, примостившегося на нежной коже. Грубые пальцы мягко коснулись ее обнаженной шеи и скользнули чуть ниже. В лице отразилось напряженное ожидание ее реакции. Глаза его выражали откровенное желание. Он прекрасно знал, что делает.