Знак Ворона   ::   Вересов Дмитрий

Я, конечно, синяки под глазами замажу — в кадре будешь как огурчик. Но ты о себе подумай, здоровье свое побереги! Все-таки ты уже не девочка”. Ах, зачем ей об этом напоминать? Зачем наступать на больную мозоль? Впрочем, в каждом возрасте, если его не бояться, есть своя прелесть. Красота, помноженная на женскую мудрость, — не так уж и плохо. В конце концов, она настоящая женщина, достойная любви и уважения. И в этом ее главный козырь перед малолетками-однодневками, выстраивающимися в очереди у постелей знаменитых кинопродюсеров.

Но вот и наступил долгожданный день. Последний кадр запечатлен на пленке.

И Колин всех благодарит.

Вечеринку устроили тем же вечером — зачем откладывать в долгий ящик? Тем более, что Ник Пейдж этой ночью улетал в Таиланд, где его ожидала новая роль и другая съемочная группа.

Пользуясь хорошей погодой, столы накрыли прямо на палубе “Адмирала Захарова”: икра, лососина, водка — посиделки “а-ля рус”.

“Эх, кабы русское простонародье всегда вот так икру ложками хавало — не страна бы была, а земля обетованная!”, — подумала Татьяна. И все-таки чего-то на столе не хватало.

“Простой квашеной капустки, какую они с Лизаветой по-ихнему, по-приблудовски, квасили в деревне, с полевым тмином да клюковкой”, — подумала Таня. В американских шопах и супер-пупер-маркетах этого деликатеса — днем с огнем. А если все же сыщешь, где-нибудь в рашен-шопе в Нью-Йорке на Брайтоне, то попробуешь — не то! “Нет, все-таки Россия и Америка — два далеких берега. И сколько мосты ни наводи, а соединить эти берега не получится”.

Подавали и вино, и чисто в канадо-американском стиле барбекюшных пати обильно подавали и пиво, но Татьяна, русская душою, отклонила предложенный Колином бокал “Дон-Периньона”, и отважно взяла в руки стакан с “беленькой”. Выпили за успешное окончание работы.

Колин даже принялся говорить спич, но его по-индейски заулюлюкали — у-лю-лю-лю-лю…

Все обнимались, как лучшие друзья, вспоминали казусы, без которых на любой съемочной площадке никогда не обходится.

— А помнишь, Таня, как Ник едва не помер, подавился твоим шашлыком, — припомнил Майк. — Я-то думал все: сейчас дубль отснимем и подсяду к костру, наверну мяса пару шампуров. И вдруг наш старпом Кутузов вместо того, чтобы сказать патриотический тост за Ленина и партию, хватается за грудь, потом за горло, а потом начинает синеть, как эти Бивис и Баттхед в той серии, где один из них подавился. Я чуть камеру не уронил! Как это так, думаю, в сценарии ничего такого не предусмотрено!

— Так он и в самом деле подавился и помер бы, кабы Таня его не спасла, — подхватил Колин. — Нику нашему Танины шашлыки едва жизни не стоили. Я тогда в первый момент тоже не понял, что происходит. Только смотрю, Таня вскочила и бежит вокруг костра к Нику. А потом давай его по спине кулаками дубасить. А у того рожа багровая, из глаз слезы градом. Ну не иначе эпилептический припадок. Потом уж я сообразил, что подавился наш Кутузов. Только кто же так делает, чтобы кулаками по спине, а, Таня? Разве у вас в русской школе на уроках по оказанию первой помощи не показывали способ Ремберга?

— Ну я ведь уже объяснила тысячу раз, — возмущенно протестовала Таня, — в России ваших Рембергов не знают, у нас резко бьют ладошкой по спине, вот так, — и Таня сильно шлепнула Колина по спине, типа — это тебе за то, чтобы не приставал к девочке с ерундой.

— Это ваши русские медведи друг дружку кулаками лечить могут, а по-нормальному, по-человечески все совсем по-другому делается! — продолжал наставлять Колин сквозь смех. — А тем, кто у нас приехал из диких стран, я, как ваш начальник, обязан еще раз продемонстрировать позу Ремберга.