Черный всадник (Тетралогия - 3)   ::   Малик Владимир

Младен, Ненко и Якуб напряженно следили за тем, что происходит на площади. Когда на хутор напали татары и начали выгонять людей, они договорились друг с другом пока что не сознаваться, кто они такие, чтобы в подходящее время освободиться самим и освободить всех своих. Теперь же решили, что такой момент наступил.

Ненко вдруг вышел из толпы и, обращаясь к Яненченко, быстро заговорил по-турецки:

- Не трогай этих девушек, ага! Заклинаю тебя аллахом - не трогай! Одна из них - моя сестра, которую я нашел в этом чужом для меня краю, а другая... другая - моя полонянка, которую я намерен был забрать с собой... Ты меня понимаешь? Оставь их при мне, ага!

Яненченко вытаращил глаза. Он достаточно хорошо знал турецкий язык и все понял. Одного не мог уразуметь - откуда тут взялся этот турок?

Поняли, о чем говорил Ненко, и другие. Из-за спины Юрия Хмельницкого, который тоже бегло говорил по-турецки, выехал старшина гетманской охраны Азем-ага, мрачный человечище, с узкими хитрыми глазами и тяжелой нижней челюстью, сильно выдававшейся вперед. Остановившись перед Ненко, он пристально осмотрел его, а потом спросил:

- Ты кто такой?

- Сафар-бей, бюлюк-паша отдельной янычарской орты* в Сливене.

______________

* Орта (турецк.) - рота, отряд.

- Как ты сюда попал, ага? Почему очутился среди этих чужих для тебя людей?

- Нас здесь трое - янычарских старшин, - спокойно пояснил Ненко. Они заранее обдумали с отцом и Якубом, как им держаться, когда настанет время говорить о себе. И он указал на Младена и Якуба, которые поклонились гетману и Азем-аге. - Во время нападения на Сечь мы попали в плен к казакам... Мы приносим аллаху и вам искреннюю благодарность за то, что освободили нас, ага!

- Ты сказал, что одна из этих девушек - твоя сестра... Это правда?

- Да, ага.

- Эта? - Азем-ага показал на Златку.

- Да, ага, - подтвердил Ненко и обратился к сестре. - Адике, приветствуй наших освободителей!

- Я приветствую вас, эфенди, - поклонилась Златка гетману. - Я рада встрече с вами, высокочтимый ага, - повернулась она к Азем-аге. - Пусть бережет вас аллах!

- Гм, и вправду турчанка, - буркнул Азем-ага и кивнул на Стеху. - А та?

- Это сестра казака, который взял нас в плен... Он относился к нам хорошо и даже помог разыскать Адике, захваченную запорожцами во время морского похода... Его нет здесь, и мы опекаем его родных... Поэтому просим оставить девушек с нами!

Азем-ага наклонился к гетману и вполголоса что-то долго пояснял ему. Юрась Хмельницкий утвердительно кивнул, посмотрел на девушек, на Ненко и приказал Яненченко:

- Оставь этих девчат, пан Иван, - сказал он. - Ты себе найдешь других, а этих я заберу с собой в Немиров... Да прикажи отобрать с полсотни семей на крепких санях и с сильными, выносливыми лошадьми - я их тоже возьму с собой. И не забудь про тысячу злотых, которые ты должен прислать мне... А то...

Яненченко втянул голову в плечи и побледнел от гнева и оскорбления. Он никак не ожидал, что гетман заберет девчат да еще напомнит так неуместно о дани. Думал, что разговор, который состоялся сегодня утром между ними один на один, никому не будет известен, и вдруг гетман разгласил его в присутствии всей свиты. Тот разговор тоже имел оскорбительный характер. Хмельницкий после завтрака без всяких объяснений потребовал, чтобы Яненченко каждый год привозил ему за полковничий пернач тысячу злотых. А когда полковник заметил, что вряд ли сможет наскрести с немногочисленного и обедневшего населения такую сумму, гетман разгневался и сказал, что сможет, иначе отдаст полк* кому-нибудь другому, более находчивому, который сумеет достать какую-то жалкую тысячу. Это означало, что придется не только стягивать с народа последнее, но и повытрясти свои карманы. И все же он согласился, так как ему ничего не оставалось делать. А теперь вот гетман вторично напомнил об этом.