Демидовы (Каменный пояс, Книга 1)   ::   Федоров Евгений

Кузнец еле очухался от сна, поднялся, всклокоченный, злой:

- Пошто разбудили?

Ему в руки - пистолет работы мастера Кухенрейтера:

- Можешь починить?

Кузнец глянул на пистолет, разом соскочил сон; оружейник, положив на ладонь пистолет, залюбовался:

- Важнецкая работа, да-к... Непременно сделаю! Отчего же?

А сам глаз от пистолета оторвать не может: тонкая, диковинная работа приковала взор сметливого тульского кузнеца.

Спустя три дня в воеводскую избу явился кузнец Никита Антуфьев и настоял, чтобы его допустили к самому царскому посланцу. У Шафирова в ту пору шли важные государственные дела. По воеводским привольным горницам толкался народ. Потребовал к себе Шафиров знатных тульских служилых людей, купцов, подрядчиков, военных - ко всякому он имел неотложные поручения - и распекал нерадивых. Требовал срочного литья, от купцов - пеньки, добротного тесу. Затевал царский сподручный большие дела.

Со страхом доложили Шафирову:

- Пистолет кузнечишка припер, да со своих рук не слушает, самому передать намерение имеет.

Шафиров - дела в сторону:

- Веди!

Народ засуетился. Кузнеца Никиту Антуфьева ввели в горницу. Шафиров поднялся с кресла, невтерпеж: "Что стало с пистолетом столь знатной работы?"

Народ в стороны раздался. Стоит кузнец Никита Антуфьев один посреди горницы - высокий, голова под потолок, статный, плечистый, бородища черной волной. На ладони - пистолет.

Шафиров подошел к рослому кузнецу, хлопнул его простецки по плечу:

- Сделал?

- Спытайте! - Кузнец протянул Шафирову пистолет.

Вельможа с жадным огоньком в глазах дорвался до пистолета. Военные, бородатые купчишки да приказные кругом сгрудились. И самим как-то лестно стало:

- Ай да тульский кузнец, такой пистолет наладил!

Шафиров повертел, покрутил в руках пистолет, крякнул от удовольствия:

- Гоже!

Тут он неожиданно хмуро сдвинул черные брови и строго посмотрел на кузнеца:

- И мой и не мой пистолет. На моем метка, а на этом - нет!

Кузнец улыбнулся, на закопченном лице блеснули крепкие зубы:

- Верно, боярин, пистолет этот не твой, а моей собственной работы!

Шафиров поднял на кузнеца изумленные глаза:

- Не может того быть!

Кузнец с хитринкой усмехнулся в цыганскую бороду.

- У твоего пистолета, боярин, попортилась затравка, постарался исправить. А чтобы не скучно было, не угодно ли тебе, боярин, взять два пистолета вместо одного.

Вынул кузнец из-под полы другой пистолет столь же отличной работы и совершенно под стать первому. Шафиров глянул на пистолет, глаза загорелись:

- Близнецы!

Стали испытывать и сверять пистолеты: стреляли, вертели в руках, приглядывались до боли в глазах и никакой разницы между пистолетами не нашли.

- Ой, как тоже!

- Ай да кузнец!

- Вот те ружейник! Не токмо солдатские фузеи [мушкеты, ружья] готовить может, но, статься, и пистолеты на немецкий лад.

- Сколь превосходные вещи! - развеселился вдруг Шафиров.

- А ты, сударь, получше вглядись в другой пистолет! - Кузнец-поднял черные как уголья глаза на Шафирова, взял пистолеты из рук вельможи и показал секретную меточку. По ней-то Шафиров и признал, что один из пистолетов действительно подлинной работы Кухенрейтера, а другой сделан самим тульским кузнецом.

- Молодчага! - хлопнул кузнеца по плечу Шафиров. - Эй, чару!

Кузнец степенно поклонился, глаза посуровели:

- Благодарствую на том, не в обиду вам: хмельного в рот не беру.

- Гоже! - засиял вельможа, подошел к столу и выложил, как один, сто серебряных рублей. - Жалую за сметку.

Кузнец чинно, неторопливо собрал со стола деньги и уложил в карман.

Шел ружейник домой и ног не чуял под собой. Шутка ли - сто рублей! Вон куда метнуло!

В эти минуты вспомнилось кузнецу былое, как он с батей пришел по горести из родной деревеньки Павшино в Тулу, в Кузнецкую слободу, и стали они искать свое счастье. Батя, Демид Григорьевич Антуфьев, отличался отменным здоровьем, был крепок, в небольшом возрасте, всего под сорок годков, и с ранней юности занимался кузнечным мастерством.