Гавайи Миссионеры   ::   Миченер Джеймс

Дойдя до этого трагического момента в рассказе, Кеоки тренированный своими наставниками-миссионерами, взял театральную паузу, выждал несколько секунд, а затем, воздев вверх руки, продемонстрировал аудитории смертельную веревку, свитую из кокосовых волокон.

-Пока человек, подосланный моим отцом, продолжал ух мыляться, один из заговорщиков набрасывался на жертву сзади и связывал несчастному руки. Другой человек накиды вал петлю ему на шею... вот так.

С этими словами лектор нарочито медленно скрестил руки так, что веревка затянулась в тугой узел. Захрипев, Кеоки снова выждал пару секунд, и затем голова его, словно бездыханного, упала на грудь. В это время казалось, будто все его тело вырывается из узкого, не по размеру, американского костюма. И когда Кеоки опять "ожил", то лицо его выражало искреннюю печаль и сожаление.

-Мы совсем не знаем Христа, - тихо, словно извиняясь, произнес он, и на этот раз многим почудилось, что голос вели кана доносится до них из склепа.

Затем Кеоки перешел к заключительной части, отчеканивая каждое слово, словно стуча молотом по сердцам слушателей. Слезы градом покатились по его щекам, и теперь каждому стало очевидным, какие ужасы приходилось переживать этому молодому человеку на своей родине.

-О юноши, посвятившие себя Господу! - взмолился Кео ки. - На островах моего отца бессмертные души каждую ночь отправляются в вечный ад, и в этом повинны вы! Это происхо дит из-за вас! Вы не донесли слово Христово до моих островов! Мы жаждем услышать его, мы не можем более существовать без него. Неужели вы настолько безразличны к нашим судь бам, что так никогда и не донесете слово Иисуса до нас? Не ужели в этом зале не найдется ни одного молодого человека, который смог бы сейчас подняться и сказать мне: "Кеоки Ка- накоа, я поеду с тобой на Оухайхи и спасу ради Иисуса Хрис та триста тысяч душ".

Великан замолк. Испытывая глубочайшее понимание и со чувствие к молодому человеку, президент Дэй протянул ему стакан воды, но Кеоки, жестом отстранив его, сквозь горест ные всхлипывания продолжал:

- Неужели никто не поедет вместе со мной для того, чтобы спасти эти несчастные души?

Он сел на свое место, и все тело его еще долго сотрясалось. Некоторое время этот человек, сраженный собственным откровением, пытался успокоиться, а затем президент Дэй осторожно увел его со сцены.

* * *

Воздействие миссионерской проповеди Кеоки на соседей по комнате Хейла с факультета богословия и Уиппла с медицинского было поистине ошеломляющим. Студенты покидали лекционный зал в полном молчании, при этом каждый из них размышлял о несчастной доле островитян, которую так красочно и доходчиво обрисовал молодой великан. Очутившись в своей комнате, они даже не стали зажигать лампу и легли спать в темноте, сраженные тем, что Кеоки обвинил их в полном равнодушии к своим соотечественникам. Когда весь кошмар обвинения окончательно дошел до сознания Эбнера, юноша расплакался - впрочем, он родился и вырос в эпоху всеобщей сентиментальности, - и когда встревоженный Джон спросил его: "Что случилось, Эбнер?", фермерский сын ответил:

-Я не могу даже помыслить о сне. Мне видятся эти несча стные люди, души которых заранее обречены на вечное пре бывание в аду.

Это было произнесено с таким выражением, что Джон сразу понял все: перед мысленным взором его товарища проплывала каждая отдельная душа и срывалась в вечное пламя, а несчастный Эбнер страдал и не мог перенести такого горя.

-У меня до сих пор звенит в ушах его призыв, - поддер жал соседа Уиппл: "Кто поедет вместе со мной на Оухайхи?"

Эбнер ничего не ответил на слова Джона.

Миновала полночь, но всхлипывания Хейла не прекращались, и тогда молодой доктор поднялся, зажег лампу и принялся одеваться.