Гопакиада   ::   Вершинин Лев Рэмович

Короче говоря, те самые «бродники», которых Грушевский именовал «українською людністю», как свойственно ему, вытягивая понятие «Украина» во времена, когда Украины еще и в проекте не было.

На самом деле, о бродниках, не оставивших по себе ни материальных, ни письменных источников, мы ничего толком не знаем. Кроме (как из русских летописей, так и из византийских, венгерских и польских документов) того, что они были, делили степь с половцами (« Cumania et Brodnic terra …»), быстро славянизировались и исповедовали православие. Причем истово: папские легаты, в 13 веке пытавшиеся научить степняков «правильной» вере, вернувшись, с огорчением доложили: дикари «весьма верны схизме». А потом бродники исчезли. Зато появились «казаки». На всех тюркских языках — вольные, не имеющие хозяина люди. Термин, следует отметить, не этнический, а собирательный, и достаточно многозначный. К слову сказать, примерно в те же времена «казаки» (в слегка ином произношении) появились и на востоке Великой Степи, когда некоторые кипчакские роды ушли из-под власти Шейбанидов, основав собственную, Казахскую , Орду. Что же до наших баранов, то их новое наименование возникло, скорее всего, в недрах татарского военного ведомства, как определение наемных отрядов, состоящих из всякого рода добровольцев, нанимавшихся на временную службу (в отличие от «огланов», профессиональных воинов, и «сарбазов», подданных хана, подлежавших призыву).

Впрочем, лояльностью к Орде степные люди не отличались в силу приверженности православию, они, чем дальше, тем больше, льнули, скорее, к литовско-русским магнатам, оседая в пределах их владений или поблизости. Некоторые нанимались в магнатские дружины, расплачиваясь службой за землю и покровительство, некоторые предпочитали вести вольную жизнь на хуторках («зимовках») в степи. Однако «вольная» не означает спокойная. Расползание Большой Орды привело к новому переделу сфер влияния в Диком Поле. Племена воевали друг с другом за пастбища, за влияние, короче говоря, за все-все-все. Набеги и междоусобицы стали нормой жизни, все грабили всех, и казачество было полноценной составной этого хаоса, ни от кого не прося поблажек и никому их не давая. А поскольку один в поле не воин, приходилось понемногу организовываться по-новому. Возникли сторожевые городки («сечи»), очень похожие на «засеки» 11-13 веков, где несли постоянное дежурство гарнизоны («коши») — полная аналогия с татарскими «хошунами», от них и взявшие название. Причем, наряду с солидными «зимовыми» казаками, ездившим на сечи вахтовым методом (на периоды весенне-осенних обострений активности кочевников), появились и «кошевые» казаки, жившие на сечах постоянно. Позже они сами объявят себя «солью казачества», но по факту были либо молодняком, доказывавшим, что чего-то стоит, либо социальными отбросами, по тем или иным причинам не способными к нормальной жизни, а жившие по собственным, параллельным закону «понятиям». В частности, обязательными условиями для приема в кош на постоянной основе были отсутствие семьи и какой-либо собственности, изучение особого внутреннего язык («фени»), обязательное получение особого имени (клички) типа «Беда», «Убийбатько», «Волоцюга» и «Перебий-Нога». Короче говоря, все признаки одинакового во все времена криминального сообщества. В том числе и традиция (идущая, впрочем, еще от бродников) спокойного восприятия чужаков (но не иноверцев!). Неудивительно, что «законом» мирного времени (кроме основных «понятий», направленных на предотвращение полного беспредела) была крайне изменчивая воля «толковища» (круга). «Всенародно избранных» по малейшей прихоти и, как правило, спьяну (трезвых почти не водилось) меняли, как перчатки, а то и рвали на куски.