Лилия и лев (Проклятые короли - 6)   ::   Дрюон Морис

"Значит, - подумал он, - еще играет в жилах живая кровь!"

Посетительница скромно стояла у порога, боясь помешать думам этого знатного сеньора, да еще в такой огромной короне.

Было ей лет тридцать пять, лицо резко суженное к подбородку, резко очерченные скулы. Из-под капюшона дорожного плаща выглядывали косы, а от дыхания округлой пышной груди мерно поднималась и опадала шемизетка белого полотна.

"Ну и черт! Видать, наш епископ не скучал", - подумал Робер, оглядывая посетительницу.

Дама сделала реверанс, низко согнув одно колено. А Робер протянул ей свою огромную лапищу, всю в рубиновых перстнях.

- Давайте, - скомандовал он.

- При мне ничего нет, ваша светлость, - ответила дама.

Лицо Робера исказилось от гнева.

- Как так, а где же бумаги? - воскликнул он. - Вы меня сами заверили, что принесете их нынче!

- Я только что из замка Ирсонов, ваша светлость, мы там вчера были вместе с приставом Масио. Мы прямо прошли к железнодорожному кофру, вмурованному в стену, и отперли его ключами, которые велели изготовить заранее.

- Ну и что?

- Кто-то побывал там до нас. Кофр оказался пустым.

- Чудесная, просто чудесная новость! - проговорил Робер и даже чуть побледнел. - Вот уже целый месяц вы голову мне морочите: "Ваша светлость, ваша светлость, я могу вручить вам документы, из которых явствует, что графство принадлежит именно вам! Я знаю, где они спрятаны! На следующей же неделе я их вам принесу, а вы дадите мне в обмен землю и деньги". А потом проходит неделя, проходит другая... "В замке безвыездно живут Ирсоны, а при них я не смею там показаться". - "Вчера я туда наконец проникла, ваша светлость, да ключ оказался никуда не годный. Потерпите еще чуточку..." И в тот день, когда я должен наконец вручить королю два документа...

- Три, ваша светлость, три; брачный контракт графа Филиппа, вашего батюшки, письмо графа Робера, вашего деда, и еще одно письмо мессира Тьерри.

- Три! Это уже совсем из рук вон! Являетесь сюда и преспокойно сообщаете мне: "У меня ничего нет, кофр, мол, пустой". Неужели вы думаете, что я вам поверю?

- Да спросите пристава Масио, мы же с ним вместе ходили! Разве вы не понимаете, ваша светлость, что мне еще хуже, чем вам!

В глазах Робера Артуа промелькнула недобрая искра подозрения, и он спросил совсем иным тоном:

- Скажи-ка, любезная Дивион, уж не надеешься ли ты меня одурачить? Хочешь у меня побольше вытянуть или, может, перекинулась на сторону Маго?

- Ваша светлость! Ну как вам такое даже в голову могло прийти! воскликнула она, еле сдерживая слезы. - И это после всего того зла, что причинила мне графиня Маго, бессовестно присвоившая себе все, что оставил мне по завещанию мой дорогой сеньор Тьерри! Ох, как бы мне хотелось, чтобы вы хорошенько отплатили мадам Маго за все ее злодеяния! Подумайте сами, ваша светлость: двенадцать лет я была верной подругой Тьерри, хотя люди пальцем на меня показывали. Но ведь епископ такой же человек, как и все прочие. А люди преисполнены злобы...

И Дивион пустилась рассказывать историю всех своих бед, которую Робер слыхал по крайней мере раза три. Говорила она быстро; из-под ровной линии бровей ее взгляд, хоть и скользивший по Роберу, казалось, был обращен куда-то внутрь, как у всех, кто полностью поглощен лишь собственными своими делами и кого ничто другое на свете но интересует.

Само собой разумеется, ей нечего надеяться на мужа, ведь она ушла от него и открыто поселилась в доме епископа Тьерри. Конечно, муж у нее человек покладистый, возможно, еще и потому, что он уже давно не мужчина... Его светлость понимает, что я имею в виду... А епископ Тьерри, желая уберечь ее от превратностей судьбы упомянул ее в своем завещании, оставил ей доходные дома и золотые монеты в благодарность за то, что она подарила ему несколько счастливых лет. Но не зря он опасался мадам Маго, которую хочешь не хочешь ему пришлось назначить своей душеприказчицей.