Он. Глубинные аспекты мужской психологии   ::   Джонсон Роберт

К тому же это обстоятельство помогает нам понять причину, по которой Король-Рыбак не мог исцелиться сам, а также объясняет, почему во время рыбалки его боль только утихала, но не исчезала совсем. Чтобы мужчина смог полностью оправиться от боли, он должен позволить проникнуть в свое сознание чему-то абсолютно иному, способному его изменить. Человек не может исцелиться, оставаясь в рамках прежнего сознания Короля-Рыбака, вне зависимости от его занятий. Вот почему для излечения травмы мужчине необходимо воплотить в жизнь молодую бесшабашную часть своей личности.

Иногда на психотерапевтической сессии мужчины на меня рявкают, если я прошу их сделать что-нибудь необычное или вызывающее у них затруднение: "За кого вы меня принимаете? За дурака?" А я им отвечаю: «Да». И это помогает.

Получается, что какое-то невинное или даже дурацкое занятие дает возможность человеку встать на ноги. Он лишь должен быть достаточно кроток и терпим к юной, невинной, подростково-глупой части своей личности, чтобы найти в ней истоки для исцеления раны, полученной Королем- Рыбаком.



Глава 2

Парсифаль



Далее миф уводит нас от страданий раненого Короля-Рыбака к истории родившегося в Уэльсе безымянного мальчика. В те времена родиться в Уэльсе означало родиться где-то далеко, на самом краю света. Здесь можно вспомнить отрывок из комментария к Священному Писанию: "Чего хорошего можно ожидать из Назарета?" Оказалось, что и Уэльс, и Назарет находятся в самом низу в списке ценностей коллективного человеческого сознания. Разумеется, именно оттуда и появился наш герой. Он, призванный спасти страждущих, и приходит с той стороны, откуда его меньше всего ждут. Несколько позже мы узнаем, что его зовут Парсифаль (то есть "невинный дурак"). Это имя содержит и более глубокий смысл: "тот, кто соединяет и совмещает противоположности в одно целое", — и тем самым предписывает юноше роль исцелителя. Значение этого имени в чем-то сходно со смыслом китайского слова "дао".

Но Королю-Рыбаку в поисках своего спасения унизительно полагаться на наивность Парси-фаля. Нечто похожее мы видим в евангельских строках: "Будьте как дети, и вам откроется Царство Небесное". До тех пор, пока вы не станете доверять существующему внутри вас Парси-фалю, у вас не появится ни малейшей надежды на исцеление. Это очень тяжелый момент для взрослого мужчины и его мужской гордости, когда он теряет свое достоинство.

В связи с этим Юнг вспоминал о тяжелой ситуации в своей жизни, когда ему пришлось искать в себе эту детскую наивность. Между ним и Фрейдом возникли большие разногласия в отношении природы бессознательного. Фрейд считал, что бессознательное — это вместилище несущественных для сознания элементов, не представляющих для человека никакой ценности. Все, что не находит применения в реальной жизни, обесценивается и вытесняется в бессознательное. Юнг же настаивал на том, что бессознательное — это материнская среда, из которой, как через артезианскую скважин}, может забить фонтан креативности. Фрейд никак не мог с этим согласиться. Из-за этого разногласия их пути разошлись. Для Юнга этот разрыв был очень тяжелым и тревожным, ибо мог иметь весьма плачевные последствия. Он был молодым, неизвестным, еще не имевшим никакой репутации, а потому вполне мог бы завершить свою карьеру, практически не успев ее начать.

Но по возвращении домой Юнг решил: если он действительно убежден в том, что креативность может фонтанировать из бессознательного, то будет верен этой идее до конца. Поэтому он заперся в комнате и стал ждать проявления бессознательного. Незадолго перед этим он как-то играл на полу с детьми. Это привело его к воспоминаниям о своих детских фантазиях, которые он решил воспроизвести через игру прямо сейчас, будучи взрослым.