Опыты   ::   Монтень Мишель

Император Конрад III, осадив Вельфа, герцога Баварского, не пожелал ни

в чем пойти на уступки, хотя осажденные готовы были смириться с самыми

позорными и унизительными условиями, и согласился только на то, чтобы дамам

благородного звания, запертым в городе вместе с герцогом, позволено было

выйти оттуда пешком, сохранив в неприкосновенности свою честь и унося на

себе все, что они смогут взять. Они же, руководясь великодушным порывом,

решили водрузить на свои плечи мужей, детей и самого герцога. Императора до

такой степени восхитил их благородный и смелый поступок, что он заплакал от

умиления; в нем погасло пламя непримиримой и смертельной вражды к

побежденному герцогу, и с этой поры он стал человечнее относиться и к нему и

к его подданным  [4] .

На меня одинаково легко могли бы воздействовать и первый и второй

способы. Мне свойственна чрезвычайная склонность к милосердию и

снисходительности. И эта склонность во мне настолько сильна, что меня, как

кажется, скорее могло бы обезоружить сострадание, чем уважение. А между тем,

для стоиков жалость есть чувство, достойное осуждения; они хотят, чтобы,

помогая несчастным, мы в то же время не размягчались и не испытывали

сострадания к ним.

Итак, приведенные мною примеры кажутся мне весьма убедительными; ведь

они показывают нам души, которые, испытав на себе воздействие обоих

названных средств, остались неколебимыми перед первым из них и не устояли

перед вторым. В общем, можно вывести заключение, что открывать свое сердце

состраданию свойственно людям снисходительным, благодушным и мягким, откуда

проистекает, что к этому склоняются скорее натуры более слабые, каковы

женщины, дети и простолюдины. Напротив, оставаться равнодушным к слезам и

мольбам и уступать единственно из благоговения перед святынею доблести есть

проявление души сильной и непреклонной, обожающей мужественную твердость, а

также упорной. Впрочем, на души менее благородные то же действие могут

оказывать изумление и восхищение. Пример тому — фиванский народ, который,

учинив суд над своими военачальниками и угрожая им смертью за то, что они

продолжали выполнять свои обязанности по истечении предписанного и

предуказанного им срока, с трудом оправдал Пелопида  [5] , согнувшегося под

бременем обвинений и добивавшегося помилования лишь смиренными просьбами и

мольбами; с другой стороны, когда дело дошло до Эпаминонда  [6] , красноречиво

обрисовавшего свои многочисленные заслуги и с гордостью и высокомерным видом

попрекавшего ими сограждан, у того же народа не хватило духа взяться за

баллотировочные шары и, расходясь с собрания, люди всячески восхваляли

величие его души и бесстрашие.

Дионисий Старший  [7] , взяв после продолжительных и напряженных усилий

Регий  [8] и захватив в нем вражеского военачальника Фотона, человека высокой

доблести, упорно защищавшего город, пожелал показать на нем трагический

пример мести. Сначала он рассказал ему, как за день до этого он велел

утопить его сына и всех его родственников. На это Фитон ответил, что они,

стало быть, обрели свое счастье на день раньше его. Затем Дионисий велел

сорвать с него платье, отдать палачам и водить по городу, жестоко и позорно

бичуя и, сверх того, понося гнусными и оскорбительными словами. Фитон,

однако, стойко сохранял твердость и присутствие духа; идя с гордым и

независимым видом, он напоминал громким голосом, что умирает за благородное

и правое дело, за то, что не пожелал предать тирану родную страну, и грозил

последнему близкой карой богов.