Бирюзовая тризна   ::   Макдональд Джон Д.

Аннотация: Роман о Трэвисе Макги, жизнь которого до предела насыщена авантюрами, заставляющими его балансировать на грани между жизнью и смертью.

---------------------------------------------

Джон МАКДОНАЛЬД

БИРЮЗОВАЯ ТРИЗНА

Глава 1

Помещение, которое занимала Гуля, было студией на двенадцатом этаже Кайлани Таурс, что на Хоброн Лейн, улочке примерно в сотне ярдов налево от проспекта Ала Моана, если ехать от аэропорта к центру Гонолулу.

А я ехал именно от аэропорта. И, попутно, наконец выяснил, почему все таксисты на Гавайях дерут такие цены. Всегда, когда вам хочется что-нибудь выяснить, вы просто возьмите и спросите.

— А что такого? — удивился шофер. — Все первоклассное стоит своих денег. Как на Ала Моанском торговом центре. Я, кстати, могу подбросить вас туда — хотя, заметьте, потом оттуда вряд ли выберусь. Сами видите, вы платите за высший класс — у нас тот, кто платит — всегда прав. Вы у нас впервые?

— Нет. Но нельзя сказать, что я бывал тут часто.

— Сейчас все стоит вагон и маленькую тележку, а тележка становится все больше и больше — я шучу, конечно.

Вот уж, что верно, то верно — я тоже шучу, конечно.

Хотя я звонил из аэропорта и пользовался невнятной системой связи с жильцами, установленной в тесном холле, Гуля Бриндль сначала удостоверилась, что явился именно я — способом выглядывания из дюймовой щели приоткрытой на цепочке двери. Я увидел круглый глаз, кусочек широкой улыбки, услышал радостный вопль. Она поспешно закрыла дверь, послышалось лязгание и бряцание — похоже, цепочка была не одна, — затем дверь раскрылась ровно настолько, чтобы впустить меня. Гуля тщательно заперла ее снова и уж только после этого бросилась мне на шею. Она на цыпочках обнимая меня и восклицая: "Трев, это и в самом деле ты, Трев, просто не верится, ты и правда приехал, это правда ты… — и так далее.

— Послушай, но ведь ты сама меня вызвала.

— Ну да, конечно. Только ведь ты это такая даль!

Пять часовых поясов — это теперь «такая даль». Впрочем, верно. Здесь еще нет и полудня, а в Лоудерделе, наверное, уже сгущаются сумерки — в декабре темнее рано. Но такие вещи почему-то не чувствуются, пока кто-нибудь не обратит на них внимание. И вот тогда-то мозги у вас резко прочищаются, и все видится словно ярче и отчетливей.

А Гуля выглядела очень славно, хотя, пожалуй была непривычно бледна. Чуть больше года назад она и Говард Бриндль, счастливые молодожены, отправились из Лоудеднейла проводить свой бесконечный медовый месяц в путешествии вокруг света. От них пришло несколько открыток, но все они были какие-то безликие. Море и море. Все равно, что присылать снимки элегантных холлов пятизвездочных отелей.

А потом этот звонок, и голос тонкий, еле слышный и смертельно напуганный: «Пожалуйста. Ну, пожалуйста.»

И, как заметил по этому поводу Майер — хотя в том и не было особой нужды — если вдруг возьмусь сочинять список людей, для которых был и останусь Большим Тревом, в числе первых туда войдет имя уже покойного Тэда Левеллена, чья единственная дочь Линда когда-то в далеком детстве получила прозвище Гуля, поскольку мастерски пародировала все рулады и воркования городских голубей. Майер мог бы и не напоминать мне о Тэде, потому что я немедленно ответил «да» тому тоненькому далекому голосу. Я велел ей никуда не соваться и заверил, что приеду, как только смогу.

Так что я сразу позвонил в ближайший аэропорт, одолел все пункты моего списка «неотложных дел на случай внезапного отбытия на неопределенное время», уложился и отчалил, наказав Майеру приглядывать за магазинчиком и вовремя выбирать почту из ящика. Моя дорожная сумка, вмещавшая все необходимое, спокойно помещалась под сиденьем.