Семья Ратон   ::   Верн Жюль

- Я небогат но, однако, пришел просить у вас не богатства, нет; я пришел у вас просить счастья.

- Неужели же вы думаете, что одно возможно без другого? - спросила фея с улыбкой.

- Да, я так думаю.

- И вы правы. Продолжайте, молодой человек.

- Несколько времени тому назад, - начал он, - прежде чем стать человеком, я был крысой и в этом образе был прекрасно принят в восхитительной семье, с которой мечтал соединиться самыми тесными узами. Я нравился отцу - необычайно умной крысе. Быть может, мать смотрела на меня менее благоприятно, потому что я небогат. Зато дочь их, Ратина, относилась ко мне очень хорошо!.. В конце концов мое предложение, наверное, было бы принято, когда большое несчастье разрушило все мои надежды.

- Что же случилось? - спросила фея с живейшим интересом.

- Прежде всего, я стал человеком, в то время как Ратина осталась крысой!

- Так что же, - ответила Фирмента, - подождите, пока ее последнее превращение не сделает из нее молодую девушку...

- Конечно, я готов ждать, добрая фея! К несчастью, Ратину заметил могучий вельможа, который мог бы быть даже сыном короля. Привыкнув исполнять все свои прихоти, он не терпит ни малейшего сопротивления. Все должно склоняться перед его желаниями.

- Кто же был этот вельможа? - спросила фея.

- Принц Киссадор. Он предложил моей дорогой Ратине отвести ее в свой дворец, где она должна была, по его мнению, стать самой счастливой из крыс. Она отказалась, хотя мать ее, Ратонна, была очень польщена подобным предложением. Принц тогда попытался купить ее высокой ценой; но отец Ратон, знавший, как сильно любит меня его дочь, и что я умру с горя, если нас разлучат, не захотел дать своего согласия на их брак. Отказываюсь описать вам ярость принца Киссадора. Видя, что Ратина так прекрасна в образе крысы, он говорил себе, что она будет еще прекрасней в образе молодой девушки! Да, добрая фея, она будет еще прекрасней! И он женится на ней! Что было отлично придумано для него, - великое несчастье для нас.

- Конечно, - согласилась фея. - Но раз уже принцу отказали, чего же вы еще можете опасаться?

- Всего! - воскликнул Ратин, - потому что, чтобы легче достигнуть своей цели, он обратился к Гордафуру.

- К этому волшебнику? - воскликнула Фирмента, - к этому злому духу, который любит делать одно только зло и с которым я нахожусь в вечной борьбе?..

- К этому самому, добрая фея!

- К тому Гордафуру, страшное могущество которого направлено исключительно к тому, чтобы снова сбросить на нижнюю ступень существа, которым удалось мало-помалу добраться до вершины лестницы?

- Вот именно!

- К счастью, Гордафур, злоупотребивший своей властью, только что лишился ее на некоторое время.

- Это правда, - ответил Ратин, - но в ту минуту, когда принц прибегнул к нему, он еще обладал ею. Соблазненный обещаниями этого вельможи и в то же время испуганный его угрозами, он обещал отомстить семейству Ратон за пренебрежение, оказанное ему!

- И он это сделал?

- Да, он это сделал, добрая фея!

- Каким же образом?

- Он подверг этих добрых крыс превращению! Он обратил их в устриц. Теперь они прозябают на отмели Самобрив, где эти мягкотелые, которые там, надо правду сказать, отличаются перворазрядными качествами, стоят три франка за дюжину, что вполне естественно, так как между ними находится семейство Ратон! Теперь вы видите всю глубину моего несчастья, добрая фея.

Фирмента слушала с жалостью и благосклонностью этот рассказ молодого Ратина. Она, впрочем, всегда охотно сочувствовала человеческим горестям.

- Что я могу сделать для вас? - спросила она.