Васек Трубачев и его товарищи (книга 1)   ::   Осеева Валентина

Павел Васильевич принарядился: голубая сатиновая рубашка его была тщательно разглажена, и только галстук, по своему обыкновению, чуть-чуть съехал в сторону. Голубые глаза и рыжеватые усы придавали его лицу веселое, озорное выражение. Увидев сына, он обрадовался и ни с того ни с сего удивился:

- Ба! Рыжик! Ну, давай, давай, хлопочи, усаживай!

- Сюда, сюда, папа!

Васек потащил отца ближе к маленькой сцене, на заранее приготовленное местечко. По пути отец попробовал пригладить на лбу сына золотисто-рыжий завиток, но он, как вопросительный знак, торчал вверх.

Павел Васильевич махнул рукой, вынул из кармана сложенный вчетверо носовой платок и сунул его мальчику:

- На, запасной.

Васек громко на всякий случай высморкался и быстро сказал:

- Героев видал, пап? Это ученики нашей школы. Сейчас!.. Вот идут! Смотри, смотри!

Он сорвался с места и исчез в толпе.

В проходе между стульями пробирались трое военных. Их встречали радостными криками. Они смущенно улыбались, с трудом продвигаясь к сцене. Там недавних участников боев с белофиннами приветствовали учителя и директор.

Старенькая учительница торопливо протирала платком очки.

- Алеша... Бориска... Толя... - припоминала она своих бывших воспитанников.

- Переросли! На целую голову переросли своего директора! - шумно радовался Леонид Тимофеевич.

К сцене подошел старик - школьный сторож. Черные с проседью волосы его были расчесаны на прямой пробор. Он опирался на суковатую палку.

- Иван Васильевич! Грозный!

Три пары рук подхватили старика и поставили на сцену.

- Есть Грозный! Есть! Никуда не делся! - Старик вытер усы. - Ну-ну, выросли... вылетели птенцы... орлами воротились, - бормотал он, присаживаясь к столу.

В зале снова зашумели, захлопали в ладоши. Наконец все стихло.

Мальчик в коротких штанишках, путаясь, сказал приветствие и, закончив его торопливой скороговоркой, спрятался за спину своей учительницы.

Потом долго и прочувствованно говорил директор.

Перед глазами у всех вставал суровый северный край. Высокие сосны, скованные морозом озера... Вот мчатся лыжники... наши лыжники... Тишина... Слышно только, как скрипит снег. И вдруг слева, с опушки леса, ударил пулемет.

Пули вспарывают легкое снежное покрывало. Огонь косит наших бойцов, прижимает их к земле. По снегу, глубоко зарываясь в сугробы, ползет снайпер. Все его внимание сосредоточено на опушке леса, где засел противник.

Меткий выстрел... другой... И, внезапно захлебнувшись, смолкает вражеский пулемет... Лыжники летят дальше.

- Этот снайпер... - Директор поворачивает голову.

- Который? Который? - налегая друг на друга и вытягивая шеи, ребята смотрят на сцену.

Краска заливает обветренные щеки снайпера - он низко склоняется над столом и взволнованно чертит что-то на бумажке.

Директор называет его фамилию.

Потом следует другая фамилия и третья...

Второй, обмороженный, полз к лагерю, вынося с поля боя раненого командира. Третий взорвал дзот - это едва не стоило ему жизни. И вот все они, эти герои, здесь, в своей большой школьной семье, воспитавшей и вырастившей их.

Сева Малютин стоит около своей матери. Он крепко сжимает ее руку.

Васек и Саша с горящими щеками жмутся к рампе.

А за их спиной ученик старшего класса возбужденно рассказывает товарищу:

- Они здесь, во дворе, всегда в футбол играли. И один раз окно в классе разбили... И Грозный кричал на них, как на нас. Я помню. - Он радостно смеется. - Я помню их... в десятом классе.

Глава 2.

ОГОНЬКИ В ОКНАХ

На железной дороге сонно покрикивала электричка.

В маленьком городке уже все спали. Только в некоторых окнах за матовыми, морозными стеклами светились огоньки.