Вечно в пути (Тени пустыни - 2)   ::   Шевердин Михаил Иванович

На полученную приплату он рассчитывал кормиться до границы. Подвернувшийся на базаре жандарм потребовал половину денег... Как тут не возмутиться! И вот у Зуфара болит спина и совсем нет денег. Что значит капиталистическая страна...

Но все же Зуфар решил заговорить с этим надутым афганцем. Не стал бы, конечно, Зуфар с Гулямом терять время. Шел бы своей дорогой на север в родные края, но...

- Настя-ханум в опасности, - сказал он, переходя прямо к делу.

- Что? Что ты сказал? Какое дело тебе до жены мусульманина? Ты забываешься!

- Опять вы кричите! Дайте сказать!

- Говори... Только откуда ты знаешь?

- Настя-ханум в опасности. Слушайте. Настю-ханум обманул англичанин. Он сказал: "Я достану пропуск в Советы. Я отвезу вас в Мешхед".

- Зачем? Зачем жене ехать в Советский Союз?.. - поразился Гулям.

- Заболел ее сын...

- Заболел?.. Сын?.. Насти-ханум?..

- Да, ее мальчик... Он остался жив... Сейчас он болен. Сильно болен.

- Сын?.. Болен?.. Ничего не понимаю...

Гулям остановился посреди дороги. Он приложил ладони к вискам. Он смотрел на Зуфара пустыми глазами. Едва ли он сейчас видел Зуфара. Гулям знал, что Настя, его Настя, была замужем до него, но она ему никогда и ничего не говорила про сына. Настя-ханум, его нежная, любимая, верная Настя-ханум... скрывала от него, что у нее есть сын.

Чувство горечи нахлынуло с такой силой, что Гулям забыл, где он, зачем он здесь, на пустынной дороге...

Зуфар что-то говорил, но смысл его слов с трудом доходил до сознания Гуляма.

Все заслоняло чувство обиды. Как плохо она знала сердце своего Гуляма! Почему она скрывала? Не верила... Однако что изменилось? Разве он меньше теперь любит ее? Но что говорит этот хивинец? О каком-то англичанине... о пропуске.

Он закричал:

- Да говори же, проклятый, говори наконец, что ты знаешь!

- Я говорю вам уже битый час. А вы смотрите безумцем и ничего не хотите слушать. Вы с Настей-ханум приезжали в Хазарасп на колодцы Ляйли. На колодцах Ляйли жила доктор Лиза-ханум. Доктор Лиза и ее муж зоотехник Ашот... жили... Когда вы приезжали, они жили... Теперь их нет...

Зуфару перехватило горло... Он остановился.

Теперь Гулям вспомнил мальчика... Он думал, что мальчик - сын Ашота и Лизы... Он видел тогда, что Настя-ханум не отпускала от себя ребенка. Он слышал, как она нежно называла его: "Андрейка! Андрейка!" Она очень любила мальчика, ласкала его, смотрела на него жадными, полными слез глазами... Гуляму и Насте-ханум для полного счастья не хватало детей. И Гулям по-своему истолковал нежность Насти-ханум к мальчику.

Зуфар с трудом справился с волнением и заговорил:

- Их уже нет.

- Как нет? Что с ними случилось?

- Калтаманы Овеза Гельды убили Ашота и Лизу.

- Какое горе для Насти-ханум! Она знает?

- Да! Знает.

- Ты сказал ей. Зачем?

- Да, я сказал. Я видел смерть Лизы. Своими глазами. И я сказал Насте-ханум.

- Когда сказал?

- В прошлую пятницу.

- Ты встретил Настю-ханум? Откуда ты узнал, что она в Баге Багу?

- Я не знал, что Настя-ханум в Баге Багу. Я шел домой на родину мимо Баге Багу. Я подговорил обманутых сарыков, батрачивших на пузана Али Алескера, идти на родину... со мной. Но охранники пузана подняли стрельбу. За мной гнались. У ограды я увидел Настю-ханум. Я узнал ее сразу и сказал ей: "Настя-ханум, я Зуфар!" Она признала меня, хоть и видела только один раз на колодцах Ляйли, когда она приезжала с вами... к сыну... Я рассказал Насте-ханум все, что видел своими глазами... Она закричала и зарыдала. Она умоляла сказать, что с мальчиком. Я сказал Насте-ханум, что не знаю об ее сыночке. Когда там, на колодцах Ляйли, я схватился с Овезом Гельды и получилась драка, меня, наверно, оглушили. Я опомнился в мешке уже потом, когда меня везли на верблюде в эту проклятую Персию. Я не знал, что случилось с мальчишкой. Славный такой мальчишка...