С прискорбием извещаем   ::   Стаут Рекс

---------------------------------------------

Рекс Стаут

«С прискорбием извещаем»



Встреча с Бесс Хадлстон была не первой.

Как-то раз вечером, года два назад, она позвонила и сказала, что ей надо поговорить с Ниро Вульфом, а когда Вульф взял трубку, кротким голосом попросила его приехать к ней на Ривердейл для деловой встречи. Естественно, он осадил ее. Во-первых, если он и выбирался из дома, то только к старому другу или хорошему повару, а во-вторых, то, что какой-либо мужчина или женщина могли этого не знать, было серьезным уколом для его тщеславия.

Не прошло и часа, как она сама появилась в его офисе — комнате, которую он использовал в качестве кабинета в своем старом доме на Западной Тридцать пятой улице возле набережной, — за чем последовали пренеприятнейшие пятнадцать минут.

Я никогда не видел его взбешенным до такой степени. Лично мне предложение показалось заманчивым. Она пообещала ему две тысячи долларов, если он придет на праздник, который она устраивала для миссис Какой-то, и будет сыщиком в игре в убийство. Она также предложила пятьсот долларов мне, если я приду с Вульфом и буду работать на подхвате. Видели бы вы, как он оскорбился! Можно было подумать, что он Наполеон, а она попросила его развернуть войско оловянных солдатиков в детской.

Когда она ушла, я осудил его позицию. В конце концов, она была почти так же знаменита, как он, — самая удачливая в Нью-Йорке устроительница праздников для представителей высшего общества. Сочетание талантов таких двух мастеров своего деда, как он и она, оставило бы о себе долгую память, не говоря уже о том, сколько радости доставили бы мне эти пять сотен зелененьких. Но он только надулся.

Описанные события имели место два года назад. И вот, жарким августовским утром (особенно жарким в силу отсутствия в нашем доме кондиционера, так как Вульф не доверял технике), она позвонила и попросила его безотлагательно приехать к ней на Ривердейл.

Вульф подал мне знак отделаться от назойлжой клиентки и повесил трубку. Немного позже, когда он удалился в кухню, чтобы проконсультироваться с Фрицем относительно какой-то проблемы, возникшей у них в связи с приготовлением ленча, я отыскал в справочнике номер ее телефона и перезвонил.

Прошел почти месяц с тех пор как мы покончили с делом Нойхема, в доме было скучно, как в склепе, так что даже выслеживание мальчонки из прачечной, заподозренного в краже бутылки шипучки, стало бы для меня желанным занятиам. Поэтому я перезвонил Бесс Хадлстон и сказал, что если она обдумывает возможность визита к нам на Западную Тридцать пятую улицу, то я хотел бы напомнить, что Вульф занят наверху своими орхидеями утром с девяти до одиннадцати и с четырех до шести после полудня, но в любое другое время он будет рад ее видеть.

Однако должен признаться, что Вульф не особенно обрадовался, когда в три часа того же дня я ввел ее к нему в кабинет. Он даже не извинился, что не поднялся из своего кресла поздороваться с ней, хотя, надо заметить, ни один здравомыслящий человек, взглянув на его габариты, не стал бы ожидать от него подобной попытки.

— А, так это вы предлагали мне однажды деньги, приглашая меня на роль клоуна? — проворчал он обиженно.

Бесс Хадлстон уселась в пододвинутое мной красное кожаное кресло, достала из большой зеленой сумки носовой платок и вытерла им лоб и шею. Она принадлежала к числу тех людей, которые мало похожи на свои фотографии в газетах, потому что самым примечательным в ее внешности были глаза, и эти глаза, стоило в них взглянуть, заставляли вас забыть обо всем остальном. Они были черными, искрящимися и производили впечатление, будто она смотрит на вас даже тогда, когда на самом деле этого быть не могло.