Несъедобный ужин   ::   Уильямс Теннесси

) Тетя Роз (с живостью). Так уж это называется – яйца по-бирмингемски, и отец нашей Куколки просто с ума по ним сходил. Когда он бывал недоволен ужином, он требовал яйца по-бирмингемски и топал ногами до тех пор, пока я их не подам. (Воспоминание так забавляет ее, что она чуть не падает от смеха.) Он топал ногами, пока я их не подам… (Смех замирает, тетя Роз отходит от веранды, на ходу осматривая ножницы.) Куколка. Старуха совсем из ума выжила!

Арчи Ли. Как давно она у нас?

Куколка. В октябре приехала.

Арчи Ли. Нет, еще в августе. Притащилась к нам в августе прошлого года.

Куколка. Неужто в августе? А ведь верно, это был август.

Арчи Ли. Почему бы ей не перебраться к Сузи? Пускай покудахчет малость и там.

Куколка. Но у Сузи ей негде будет спать.

Арчи Ли. А как насчет Джима?

Куколка. Она как раз от него и переехала к нам. Жена Джима сказала, что старуха ее обкрадывает. Вот она от них и уехала.

Арчи Ли. Не верю, что старуха – воровка. А ты веришь, что она их обкрадывала?

Куколка. Конечно, не верю. Это просто был повод избавиться от нее.

ТЕТЯ РОЗ подошла к розовому кусту. Ее чуть не сбивает с ног порывом ветра.

Она шатается, потом обретает неустойчивое равновесие и сама смеется над собой.

Тетя Роз. Боже ты мой! Ха-ха-ха! Ох! Ха-ха-ха!

Куколка. Знаешь, стоит мне выпустить из рук кошелек, как эта старая дура тащится с ним ко мне и просит: «Проверь мелочь».

Арчи Ли. Зачем она это делает?

Куколка. Боится, что и я, как жена Джима, обвиню ее в воровстве.

Тетя Роз (напевает, ковыляя вокруг розового куста).

Расступись, земля, и скрой В недрах прах забвенный мой.

Арчи Ли. Твой двоюродный братец Банни, ну тот, у которого зубы торчат, придумал вроде новый способ использования нефтяных отходов?

Куколка. И да и нет.

Арчи Ли. Это еще как понимать?

Куколка. Ты же знаешь Банни. Сначала он что-то придумывает, потом втягивает в это акционеров, а затем все лопается и акционеры обращаются в суд. К тому же он уверяет, что его половина страдает какой-то женской болезнью.

Арчи Ли. У всех отговорка наготове. Они хоть и не блещут умом, а все-таки соображают, что старуха скоро загнется, и никому из них неохота, чтобы это произошло у него в доме.

Куколка. В общем, так оно и есть.

Арчи Ли. А вот я не могу от нее отделаться.

Куколка. Не ори.

Арчи Ли. Да что я – козел отпущения?

Куколка. Не ори, не ори!

Тетя Роз тихонько напевает у розового куста.

Арчи Ли. А тогда сплавь старуху кому-нибудь другому.

Куколка. Кому, Арчи Ли?

Арчи Ли. Эники-беники-тикалеса-эники-беники-ба. Вот пускай этот Ба и возится с ней.

Куколка. А кто он такой, твой Ба?

Арчи Ли. Кто угодно, только не я!

Медленно и осторожно двигаясь с ножницами вокруг куста, тетя Роз негромко напевает. Строки гимна перемежаются с диалогом на веранде. На двор опускается синий сумрак, но куст еще ярко освещен.

(С благоговейным ужасом.) У стариков бывают затяжные болезни, и приходится им давать морфий, а это, говорят, чертовски дорогая штука.

Куколка. И бывает, что они очень долго так могут протянуть, принимая морфий.

Арчи Ли. А морфия им нужно немало.

Куколка. Да, немало.

Арчи Ли. Ты только представь себе: вдруг старуха сломает бедро или еще что-нибудь и понадобится морфий!

Куколка. Ну что ж, нашим придется поприжаться и помочь нам.

Арчи Ли. Попробуй-ка выжми хоть грош из твоего братца Джима. Или из Сузи, или из Тома, или из Банни! Это же форменные скряги. Они из-за медяка удавятся.

Куколка. Люди они небогатые, потому за свое и держатся.

Арчи Ли. Предупреждаю: если она свалится и помрет у нас… (тяжело встает и сплевывает через перила) я ее сожгу, а пепел ссыплю в бутылку из-под кока-колы. (Снова, плюхается в кресло.) Пусть твои родственнички раскошеливаются на гроб.