Савва (Ignis sanat)   ::   Андреев Леонид Николаевич

Поля, а папаша где?

Пелагея. Спит.

Липа. Ох, не могу! (Открывает окна, потом, бесцельно пройдясь по комнате, заглядывает в трактир.) Тюха тоже за стойкой спит. Искупаться бы пойти, да жарко, не дойдешь до реки. Поля, ты хоть бы сказала что-нибудь.

Пелагея. Что?

Липа. Все моешь?

Пелагея. Мою.

Липа. А через день опять грязные будут. Охота тебе!

Пелагея. Надо.

Липа. Посмотрела я сейчас на улицу, так даже жутко: ни человека, ни собаки. Точно умерло все… И монастырь такой странный: как будто он висит в воздухе. Дунуть на него, и он заколышется и улетит. Что же ты молчишь, Поля? А Савва где? Не видала?

Пелагея. На выгоне с ребятами в ладыжки играет.

Липа. Какой смешной!

Пелагея. Что же тут смешного? Ему работать надо, а он игры играет, как маленький. Не люблю я вашего Савки!

Липа (лениво) . Нет, он хороший.

Пелагея. Да! Пожаловалась я ему, как хорошему, что трудно мне, а он говорит: что ж, хочешь быть лошадью, так вези. Зачем только приходил сюда? Где был, там бы и оставался.

Липа. Родных повидать. Десять лет, Поля, не видал, как хочешь. Ведь он еще мальчиком ушел отсюда.

Пелагея. Очень ему нужны родные! То-то Егор Иванович не знает, как от него отделаться. Соседи и те удивляются: одет как рабочий, а держится по-господски. Ни с кем не хочет говорить, а только ворочает глазами, как идол. Я глаз его боюся.

Липа. Какие пустяки! У него красивые глаза.

Пелагея. Разве он не видит, как мне трудно: одна на весь дом работаю. А он что? Давеча волоку я кадку, надрываюсь, а он прошел мимо, «здравствуй» не сказал. Много я людей перевидала, а ни один не был мне так противен.

Липа. У меня от жары круги перед глазами. А ты если не хочешь, Поля, так и не работай, – никто тебя не заставляет.

Пелагея. А если не я, так кто же будет работать? Не ты ли?

Липа. И я не стану. Работницу наймем.

Пелагея. То-то денег у вас много.

Липа. А на что их беречь?

Пелагея. Вот умру я скоро, тогда и нанимайте. Моего веку немного осталось. Скинула одного ребенка, а на другом и сама Богу душу отдам. Что же! Лучше, чем такая жизнь. Ох! (Хватается за поясницу.)

Липа. Да кто же заставляет тебя? Господи! Ну брось, не мой.

Пелагея. Да, брось. А потом сами будете говорить, отчего грязно.

Липа (маясь от жары и от речей Пелагеи) . Господи, тоска какая!

Пелагея. А мне не тоска? Ты что, ты ведь барыня. У тебя одно дело: Богу молиться да книжки читать. А мне и помолиться некогда: так с подоткнутым подолом на тот свет и вляпаюсь, – здравствуйте!

Липа. Ты и на том свете полы будешь мыть.

Пелагея. Нет, это ты будешь там полы мыть, а я буду барыней сидеть. На том свете мы первые будем. А тебя и твоего Савку за гордость и жестокосердие твое…

Липа. Ах, Поля! Да разве же я тебя не жалею?

Егор Иванович (входит; сильно заспанный, борода на сторону, ворот рубахи расстегнут, дышит тяжело) . Фу-ты… Полька, принеси-ка квасу.

Поживее!

Пауза.

Егор Иванович. Кто окна открыл?

Липа. Я.

Егор Иванович. А зачем?

Липа. Жарко. Тут от печки от трактирной продохнуть нельзя.

Егор Иванович. Ну и закрой. Закрой, говорю! А если жарко, так на погреб ступай.

Липа. Да зачем это?

Егор Иванович. А затем! Ну, закрывай, закрывай. Сказано, чего ждешь?

Липа, пожимая плечами, закрывает; хочет уходить.

Егор Иванович. Куда? Как отец пришел, так бежать. Посиди.

Липа. Да ведь я вам не нужна.

Егор Иванович. Нужна – не нужна, а посиди. Не умрешь. Ох, Господи!

 (Зевает и крестится.) А Савка где?

Липа. Не знаю.

Егор Иванович. Скажи ему, выгоню его.

Липа. Сами скажите.

Егор Иванович. Дура! (Зевает и крестится.) Господи Иисусе Христе, помилуй нас грешных. Что это я нынче во сне видел?

Липа. Не знаю.

Егор Иванович. Тебя и не спрашивают. Дура, как же ты можешь знать, что я во сне видел, а? Вот голова!

Пелагея (подает квас) . Нате!

Егор Иванович. Нате! Поставь, а не нате.