Бессовестный   ::   Власенко Александр

Колебания воздуха, создаваемые именно голосовыми связками хозяина, совершенно не проникают сквозь пробки, мгновенно образовавшиеся в слуховых проходах хитрого рыжего гада. И в этот момент вдруг откуда ни возьмись летит – и очень метко – он, весь из себя красный и огнеупорный!.. В приведенном случае уфология воздействует на конкретный притворяющийся организм посредством закона сообщающихся сосудов. Поскольку грудная клетка собаки образована гибкими и упругими ребрами, то планирующий кирпич, оказывая своей большой, плоской поверхностью значительное давление на указанные выше ребра, резко сжимает оную клетку. От быстрого ее сжатия в легких образуется ударная воздушная волна, которая, распространяясь в полном соответствии с упомянутым законом через евстахиевы трубы, одним махом вышибает пробки из ушей гнусного представителя слишком умной породы. Отчего слух естественным образом немедленно восстанавливается. Следует заметить, правда, что некоторые особо продвинутые в данной области лечения собак специалисты не без оснований считают, что вышеописанному феномену более пристало другое объяснение – с точки зрения рефлексотерапии. Дело в том, что на боковой поверхности груди у собаки находится целый ряд акупрессурных точек, надавливая на которые с необходимой силой, можно стимулировать нужные функции головного мозга, а также излечивать целый ряд широко распространенных заболеваний, в частности внезапную глухоту и острое воспаление хитрости. Экспериментальным путем удалось установить, однако, что аналогичные акупрессурные точки довольно равномерно распределены по всей поверхности собачьего тела. Сделанное открытие позволило на практике успешно заменить излишне тяжелый для метания кирпич, который к тому же очень неудобно носить в кармане, гораздо более эстетично выглядящей свернутой металлической цепочкой. Это более современное средство, как выяснилось, обладает к тому же хорошим профилактическим, похожим на вакцинирующий, эффектом. Обычно после одного-двух его успешных, то есть точных применений достаточно бывает в нужном случае лишь только слегка им потрясти.)

Так уж получилось, что, когда Полуэкту стукнуло полгода, заниматься мы с ним стали редко. И что гораздо хуже, теперь не с хозяином вместе, а с хозяйкой, Ириной. Хозяину больше работа не позволяла. У него-то к тому времени никаких проблем в построении отношений с собакой не было. Весь арсенал «азиатских» уловок он вполне изучил, свои комплексы, типичные для продукта московского интеллигентского воспитания («Только добром и лаской, дедушка Дуров зверей не бил»), успешно преодолел, мог и похвалить вовремя, и, когда надо, провести дозированный сеанс общего массажа. А хозяйка, очень женственная женщина с несколько, на мой взгляд, гипертрофированными материнскими инстинктами, всякий раз, когда кобель туфтил, долго противилась применению грубого насилия и пыталась взывать к его благоразумию, чувству ответственности и прочим высоким моральным качествам (которые, несомненно, пребывали в душе Полуэкта, но – или очень мимолетно, или очень глубоко, или в зачаточном состоянии, и уж, во всяком случае, ни в коей мере не определяли его поведение). Но зато когда до Ирины наконец доходило, что эта мерзкая сволочь над ней самым откровенным образом издевается, она просто взрывалась гневом и мстительно, с чисто женским исступлением – хоть за руки лови – колотила Полуэкта по поводу и без повода.

И вот как-то звоню ее мужу на работу, чтобы уточнить время занятий, а он мне и рассказывает, что сегодня заниматься опять будет Ирина и что Полуэкт с утра пораньше учинил какое-то непотребство и за это был выдран Ириной, как говорится, по полной программе и сверх нее. А надобно заметить, что когда я приходил дрессировать Полуэкта, пес встречал меня продолжительным и разнообразным скулежом и писком.