Девушка из Моря Кортеса   ::   Бенчли Питер

Все, что она видела сейчас перед собой, — это бесконечная морская голубизна.



2

На острове не было электричества, а если зажечь керосиновую лампу, она начинала источать густую тошнотворную копоть. Поэтому комната, в которой сидели девушка и старик, освещалась лишь светом, просачивающимся сквозь шторы на окнах. Старик намеренно завешивал окна, иначе резкие лучи предзакатного солнца окрашивали комнату в столь яркие цвета, что было больно глазам и мысли шли вразброд. Оба его глаза были поражены катарактой, и внезапные вспышки света вызывали приступы головной боли.

Старика звали Франциско, однако все называли его Виехо — «старик», даже ребятишки, которые вполне могли бы звать его дедушкой или еще каким-нибудь ласкательным именем. Но имя Виехо было знаком уважения, титулом столь же значительным, как «ваше сиятельство» или «генерал». Дожить до преклонного возраста считалось на острове настоящим достижением.

Девушку звали Палома, что означало «голубка» — утренняя птица, что воркует ранним утром свою прелюдию петушиному пению. Паломе было шестнадцать лет.

— Ты не понимаешь, Виехо, — сказала Палома, — ничего подобного со мной прежде не случалось.

— Ты просто не встречала злобных морских животных, а теперь встретила. Рано или поздно это должно было случиться.

— Но, Виехо, — нерешительно возразила Палома, — отец всегда говорил, что не бывает злых животных.

— Твой отец Хобим был... странным человеком. — Говоря о своем зяте, Виехо подыскивал слова повежливее, стараясь не использовать те, что первыми приходили на ум. — Злые животные есть, так же как есть злые люди. Остается только радоваться, что рыба, которую ты сегодня повстречала, не оказалась по-настоящему свирепой, а то бы она попросту насадила тебя на свой клюв. И такое случалось. Однажды, за много лет до того, как ты родилась...

Палома перебила дедовы воспоминания:

— Я не понимаю, зачем Бог создал злых животных. Это бессмысленно.

Виехо плотно сжал губы, из чего Палома поняла, что самолюбие его задето. Виехо прекрасно рассказывал всяческие истории, это было одним из немногих удовольствий, оставшихся у него в жизни.

— А с чего ты взяла, что все в этом мире должно иметь смысл? — сказал он. — По-моему, все попытки человека вникнуть в деяния Господа — пустая трата времени.

Палома решила отступить:

— Я не имела в виду...

— Одно верно: в мире есть плохое и хорошее. — Виехо немного помолчал. — Мне сказали, что на днях ты опять досаждала рыбакам.

— Нет-нет! Я только...

— Мне сказали, что ты что-то громко кричала и вообще вела себя недостойно.

— Пускай они думают все, что им заблагорассудится. Я всего лишь просила, чтобы Хо и Индио с их компанией проявляли больше осмотрительности. Они ловят все, что ловится, и приносят домой рыбу, с которой ничего нельзя сделать. Я же вижу, что они убивают рыбу не только для пропитания. Но если они будут продолжать так поступать, в море скоро ничего не останется.

— Ты не права. Море вечно. И человек может охотиться на все, на что пожелает, — имея на то причину или нет. Это ему решать, какую рыбу оставить в живых, а какую поймать и убить. Пеламида, тунец или морской окунь хороши в любом виде: живые, они кормят других животных; мертвые, они кормят людей да и других животных, полезных животных. Дурные же твари, вроде морских змей, бородавчаток или скорпионов, приносят только боль и смерть. Есть животные, которые и плохи, и хороши, например барракуда, которая может или накормить человека с лихвой, или отравить его. Или акула — она приносит достаток и пропитание, но зачастую нападает на людей.

— А скалярия? Разве в ней есть что-то плохое или хорошее? — спросила Палома.