Два адмирала   ::   Купер Джеймс Фенимор

 — Ты был моим наследником по праву рождения…

— По праву майората, — заметил судья.

— Положим, положим, но во всяком случае, наследником. Мне говорили, будто ты был женат на Марте, в таком случае Том, старший сын твой, мог бы сделаться моим наследником без всяких завещаний…

— Он filius nullius и ничего больше, — отвечал судья, будучи слишком благородным человеком, чтобы сделать подобный обман.

— Как так, братец? Том всегда говорил мне, что он законный твой сын.

— Тут ничего нет удивительного, потому что подобное мнение твое о нем было бы ему чрезвычайно приятно. Том и его братья, все они filii nullorum, да простит меня Господь за все зло, которое я им сделал!

— Странно, что ни брат наш Чарльз, ни брат Грегори не подумали о женитьбе прежде, чем принесли свою жизнь в жертву королю и отечеству,

— заметил сэр Вичерли с упреком, как будто его безденежные братья были виноваты перед ним, что не оставили ему наследника, и, забывая, что он сам, как и они, не исполнил этой важной обязанности. — Мне кажется, я первый баронет Вичекомба, которому приходится делать завещание?

— Кажется, так; по крайней мере, ни я, ни мои братья ничего не получили этим путем.

— Но сделать завещание я считаю слишком трудным делом. А между тем в Англии найдется порядочное число Вичекомбов; неужели ни один из них не принадлежит к нашей фамилии? Говорят, что родственник в сотом колене может быть таким же наследником, как и старший сын.

— По неимению ближайшего наследника, разумеется, может. Но у нас нет и в сотом колене кровного родственника.

— А Вичекомбы Соррейские, брат Томас?

— Они происходят от побочного сына второго баронета и вовсе не принадлежат к нашей родословной.

— Но по крайней мере Вичекомбы Гертфорширские, как я всегда слышал, происходят от нашей фамилии, и все они законнорожденные.

— Это совершенно справедливо. Но они сделались побочной линией нашей фамилии в 1487 году, задолго до возведения одного из наших предков в звание баронета, следовательно, также не имеют никакого права на наш майорат.

— Но мы происходим от общего предка, и родовое имение наше гораздо старше 1487 года.

— Все это так, братец, но полукровные братья и их потомки никогда не могут наследовать один другому; так повелевают наши законы.

— Признаюсь тебе, я никогда не понимал хорошенько всех тонкостей законов, — сказал сэр Вичерли со вздохом, — но я верю в их справедливость. Между тем по Англии так много рассеяно Вичекомбов, что, вероятно, хоть один из них мог бы сделаться моим наследником.

— Это правда, что их много, но ни один из них не имеет законных прав на наше наследство.

— Я часто думаю, брат Томас, об одном прекрасном молодом моряке, которого очень часто встречаю около сигнального домика с тех пор, как он остался у нас на берегу для излечения своей раны. Вот поистине храбрый молодец! Первый лорд Англии прислал ему патент на звание лейтенанта в награду за его отвагу, которую он проявил при взятии французского судна. Я надеюсь, что он сделал бы честь нашему имени, и нисколько не сомневаюсь, что он так или иначе, а все же принадлежит к нашей фамилии.

— Разве он говорил тебе об этом что-нибудь? — быстро спросил судья, который вообще был довольно подозрителен и из слов баронета заключил, что, вероятно, этот молодой человек предпринял уже какие-нибудь попытки, чтобы обмануть его легковерного брата. — Ты мне как-то говорил, — продолжал он, — что он уроженец американских колоний?

— Да, говорил; он из Виргинии.

— Может быть, какой-нибудь ссыльный или, что еще вероятнее, какой-нибудь слуга, которому более понравилось имя своего господина, чем свое собственное. Подобные случаи, как я слышал, очень обыкновенны по ту сторону океана.