Два тигра   ::   Сальгари Эмилио

 — Мы вызволим ее, даже если мне придется для этого перевернуть всю Индию и утопить этих подлых собак тугов в их подземных пещерах. Но дошла ли наша депеша до Тремаль-Найка?

— Не тревожься, Сандокан: телеграммы всегда доходят до места назначения.

— Значит, он нас ждет?

— Думаю, да, но лучше все же предупредить его, что мы уже вошли в Хугли и к вечеру будем в Калькутте. Он пошлет Каммамури, чтобы тот встретил нас и проводил к его дому.

— А есть тут телеграф по пути?

— Есть, в Даймонд-Харборе.

— Это лоцманская станция, которую мы только что миновали?

— Да, Сандокан.

— Тогда встанем на якорь и пошлем кого-нибудь. Полчаса для нас небольшая потеря. К тому же за домом Тремаль-Найка наверняка следят.

— Ты прав. Предусмотрительность будет не лишней.

— Тогда напиши, друг мой.

Янес вырвал листок из записной книжки и быстро написал на нем карандашом:

«С борта „Марианны“, господину Тремаль-Найку, улица Дурумтолах.

Сегодня утром мы вошли в Хугли и вечером будем у вас. Вышлите Каммамури нам навстречу.

Наше судно идет под флагом Момпрачема.

Янес де Гомейра».

— Вот, — сказал он, показывая листок Сандокану.

— Хорошо, — ответил тот. — Лучше твоя подпись, чем моя. Англичане, наверное, еще помнят меня и не простили мои набеги.

Парусник встал на якорь в полумиле от Даймонд-Харбора, и шлюпка с гребцами уже была спущена на воду, когда Янес подозвал рулевого, вручив ему записку и деньги.

— Ни слова о нас, — приказал он. — Разговаривай только по-португальски. Капитан сейчас — я.

Рулевой, высокий и крепкий парень, кивнул, проворно скользнул в шлюпку, и она тут же устремилась к берегу, взяв курс на лоцманскую станцию.

Через полчаса он вернулся, объявив, что депеша отправлена по назначению.

— Тебя о чем-нибудь спрашивали? — поинтересовался Янес.

— Да, капитан. Но я помалкивал. Я был нем, как рыба.

— Отлично.

Шлюпку подняли на борт, и «Марианна» двинулась дальше, держась все время середины реки. Сандокан уселся на свою шелковую подушку и погрузился в раздумье, а Янес, закурив сигарету и опершись о борт, рассеянно оглядывал берега.

Обширные бамбуковые джунгли, излюбленное прибежище местных тигров и носорогов, простирались по правую и левую сторону могучей реки, покрывая ее топкие берега, кишевшие змеями и крокодилами. Тучи птиц кружили над густыми зарослями бамбуков и тростника, но людей нигде не было видно. От затхлой, тинистой воды несло запахом гнили.

— Плохие места, — пробормотал Янес, с напряженным вниманием оглядываясь кругом. — Все это разве что для охоты. Не сравнить эти дикие джунгли с прекрасными лесами Борнео. Если люди Суйод-хана и в самом деле обитают здесь, им не позавидуешь. Тростник, лианы и болота. Лианы, болота и тростник. И это знаменитая дельта священной реки!

Ничто не изменилось тут с тех пор, как он последний раз бывал в Индии. Похоже, англичане заботились лишь о том, чтобы получше остричь этих бедных индийцев, а не о том, чтобы как-то улучшить тут жизнь. «Марианна» быстро продвигалась вперед, но по берегам реки была все та же картина. По крайней мере на правом. На левом же попадались изредка по несколько убогих хижин, с глиняными стенами и лиственными крышами, под сенью кокосовых пальм.

Янес всматривался в одну из этих нищих деревушек, отделенных от реки изгородью для защиты от крокодилов, когда Сандокан встал и присоединился к нему.

— В этих болотах и живут туги?

— Да, дружище, — ответил Янес.

— Не в этих ли зарослях их логово? Видишь, вон там что-то вроде деревянной башни на сваях?

— Это приют для потерпевших крушение, — ответил Янес.

— А кто его поставил?

— Англо-индийское правительство. Река опаснее, чем кажется на первый взгляд. Здесь много песчаных отмелей, которые постоянно меняются. Кораблекрушения — обычное дело.