Низвергатели легенд   ::   Мартьянов Андрей

По главной улице шествовал куда-то скучный одинокий ослик, два петуха под сенью оливы устроили громкоголосую свару, крупная псина, видом похожая на помесь лохматой дворняги и тупорылого мастифа, меланхолично выискивала блох на спине, действуя зубами наподобие машинки для стрижки волос. Люди отсутствовали. – Сиеста у них, что ли? Время-то как раз к полудню…

Вдруг, заставив Гунтера вздрогнуть, из ближайшего дома донесся истошный женский визг, звук разбиваемой посуды и долгая тирада на малопонятном языке. Прослеживались знакомые словечки, но общий смысл речения германец разобрать не сумел.

– Ругаются, – почему-то с удовольствием сообщил сэр Мишель, прислушиваясь. – Она говорит, что он идиот, а он отвечает, что она сама дура.

– Потрясающе, – ухмыльнулся Гунтер. – Ты что, знаешь местное наречие?

– Знаю, – закивал рыцарь. – Когда была война между Ричардом и старым королем Генрихом, в нашем отряде было с десяток сицилийцев.

Язык Южной Италии и королевства Сицилийского сложился из вульгарной латыни, диалекта норманнов с небольшими вкраплениями греческого и мавританского, благо остров в свое время находился под владычеством как греков, так и сарацин. Даже в нынешние времена Сицилию частенько называли по-гречески – Тринакрия, что в переводе означало «Три горы». Дальше к югу, на побережье, стояли знаменитые Сиракузы, родина Архимеда, на острове можно было найти неплохо сохранившиеся памятники древних эпох, как латинские, так и эллинские. Королевство Танкреда представляло собой невиданный конгломерат наций, культур и обычаев, по сравнению с которым Британия, где сплелись кельтские, саксонские, римские и пиктские корни, казалась скучнейшим и обыденнейшим местечком.

Наконец-то впереди замаячила человеческая фигура. При ближайшем рассмотрении незнакомец оказался простолюдином, скорее всего крестьянином, шедшим куда-то по своим делам. Мишель моментально отличил простеца от дворянина, хотя бы потому, что благородные сицилийцы свято хранили северную норманнскую кровь и в большинстве своем были не чернявы, а светловолосы. Этот же представлял собой классический средиземноморский тип – темен головой, смугл и черноглаз. Образец метиса, в котором смешались латинская и мавританская кровь.

– По-французски говоришь? – без предисловий начал рыцарь, когда шествовавший босиком крестьянин поравнялся с их компанией.

– No, signor, – последовал исчерпывающий и безразличный ответ, однако стало ясно, что простец хотя бы отчасти понимает чужеземный язык.

– Где постоялый двор? – втолковывал сэр Мишель. – Трактир? Trattoria?

Крестьянин махнул рукой в сторону церкви, чуть поклонился и отбыл.

– По-моему, – саркастично сказал Казаков, – любому дураку должно быть ясно, что в таком маленьком городишке все культурные центры располагаются в одном месте. Церковь, кабак, рынок. Мэрия, если есть.

– Забудь этот вздор. Я мэрию имею в виду, – рассмеялся Гунтер. – Может, еще заведешь речь о демократии, Лиге Наций и самоуправлении? Полагаю, здесь всем командует местный сеньор, как и везде. Мелкие суды и разрешения конфликтов – на совести священника. Может, есть глава рыболовецкого цеха, если в этой деревне таковой вообще существует. Мы же в провинции. Точнее, в провинции провинций. Сицилия даже по нынешним временам считается королевством нецивилизованным, она на отшибе.

– Патриархальность, благолепие и благочиние, – вздохнул Сергей. – Пошли, что ли? Надоело под солнцем жариться. Одного боюсь: не добудем мы здесь лошадей.