Перстень царицы Савской   ::   Хаггард Генри Райдер

На рассвете я села на коня, и меня сопровождало пять военачальников Фэнгов. Проезжая по городской площади, я увидела оставшихся в живых Абати, которых согнали в кучи, как животных, и среди них был также и принц Джошуа, мой дядя. На шее у него надета веревка, и его вел воин, а другой воин толкал его сзади, оттого что Джошуа знал, что его ведут на смерть, и не хотел идти. Он увидел меня и упал на землю, умоляя меня спасти его. Я сказала ему, что не могу ничего сделать, хотя, клянусь вам, спасла бы его, если бы только могла, несмотря на все то зло, которое он причинил мне и тому, кого я люблю. Но я ничего не могла сделать, и хотя я попыталась еще раз просить за него, Барунг не стал даже слушать меня. Поэтому я ответила ему:

– Проси того, о Джошуа, в чьей власти теперь Мур, – у меня нет теперь власти. Ты сам повинен в твоей судьбе и сам уготовил себе свой путь.

– Куда ты едешь, Македа, на коне равнин? О, ни к чему и спрашивать! Ты едешь за этим проклятым язычником, которого я убил бы теперь так же, как я убил бы теперь и тебя!

Он стал поносить меня разными именами и пробовал броситься на меня, но тот, который стоял за ним и держал веревку, дернул ее, Джошуа упал, и я больше не видела его лица…

О, как грустно было мне ехать по большой площади! Все пленные Абати: мужчины, женщины и дети – со слезами умоляли меня спасти их от смерти и рабства. Но я ответила им:

– То зло, которое вы причинили мне и отважным чужестранцам, я вам прощаю, но скажите, о Абати, можете ли вы простить самих себя? Если бы вы послушались меня и тех, кого я призвала, чтобы помочь вам, вы давно прогнали бы Фэнгов и навеки были бы свободны. Но вы были трусами; вы не хотели научиться носить оружие, как подобает мужчинам, вы даже не хотели охранять свои горы, а рано или поздно народ, который не хочет быть готовым сражаться за свою свободу, должен погибнуть и стать рабами тех, кто готов сражаться за нее. А теперь, о мой Оливер, мне больше нечего писать. Скажу только, что я рада, что перенесла много страданий и заслужила таким путем ту радость, которая досталась мне ныне. И я, Македа, не желала бы теперь властвовать снова над Муром, оттого что я властвую теперь над твоим сердцем.