Сальватор. Том 2   ::   Дюма Александр

---------------------------------------------

Александр Дюма

Сальватор. Том 2

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I. Абордаж



Оставшись один, капитан Берто по прозвищу Монтобанн, или Верхолаз, опустился на козетку, пригладил волосы, взбил бакенбарды. Потом положил ногу на ногу, облокотился о колено и, глубоко задумавшись, сидел до тех пор, пока Петрус, приподняв портьеру, не появился на пороге.

Очевидно, бесшумное появление Петруса осталось не замеченным капитаном, так как тот по-прежнему сидел неподвижно, думая о своем.

Петрус с минуту смотрел на него, потом кашлянул, желая привлечь к себе внимание.

Капитан вздрогнул, поднял голову, широко раскрыл глаза, будто со сна, и посмотрел на Петруса, продолжая сидеть на козетке.

— Вы желаете со мной поговорить, сударь? — спросил Петрус.

— Голос! Голос точь-в-точь отцовский! — вскричал капитан, поднявшись и двинувшись молодому человеку навстречу.

— Вы знали моего отца, сударь? — шагнув к нему, спросил Петрус.

— И походка отцовская! — снова закричал капитан. — Знал ли я твоего отца… вашего отца? — прибавил он. — Еще бы, черт побери!

Капитан скрестил на груди руки.

— Ну-ка, посмотри на меня! — приказал он.

— Я и так на вас смотрю, сударь! — удивился Петрус.

— Вылитый отец в молодости, — продолжал капитан, с любовью разглядывая молодого человека, буквально поедая его глазами. — Да, да, и если кто-нибудь вздумает уверять меня в обратном, я скажу, что он лжец. Ты как две капли воды похож на отца. Обними же меня, мой мальчик!

— С кем имею честь говорить? — спросил Петрус, все больше изумляясь виду, тону и фамильярным манерам незнакомца.

— С кем ты говоришь, Петрус? — продолжал капитан, распахнув объятия. — Ты на меня смотрел и так и не узнал? Правда, — печально прибавил он, — когда мы виделись в последний раз, ты был вот такой!

И капитан показал, каким должен был быть Петрус лет в пять или шесть.

— Признаюсь вам, сударь, что понимаю не больше прежнего, несмотря на новые сведения, которые вы только что сообщили… нет… я вас не узнаю…

— Это простительно, — добродушно промолвил капитан. — Однако я бы предпочел, чтобы ты меня узнал, — прибавил он с грустью, — второго отца обычно не забывают.

— Что вы имеете в виду? — пристально глядя на моряка и начиная догадываться, с кем имеет дело, сказал Петрус.

— Я имею в виду, неблагодарный, — отвечал капитан, — что война и тропическое солнце, должно быть, сделали свое дело, раз ты не узнаешь крестного отца.

— Вы — друг моего отца, Берто по прозвищу Верхолаз, которого он потерял из виду в Рошфоре и с тех пор никогда не видел?

— Ну да, черт возьми! Наконец-то догадались, тысяча чертей и преисподняя! Не сразу вы сообразили! Обними же меня, Пьер, мальчик мой! Тебя, как и меня, зовут Пьер, потому что имя тебе дал я.

Эта истина была неоспорима, хотя имя, полученное молодым человеком при крещении, со временем несколько видоизменилось.

— С удовольствием, крестный! — улыбнулся Петрус.

Капитан распахнул объятия, и Петрус с юношеским пылом бросился ему на грудь.

Капитан обнял его так крепко, что едва не задушил.

— Ах, черт побери, до чего хорошо! — воскликнул капитан.

Он отстранился, не выпуская, однако, Петруса из рук.

— Вылитый отец! — повторил он, с восхищением разглядывая молодого человека. — Твоему отцу было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда мы познакомились… Нет, нет, я напрасно пытаюсь относиться к тебе с предубеждением, нет, черт побери, он не был так красив, как ты. Твоя мать тоже внесла свою лепту, милый Пьер, и этим ничуть тебе не напортила. Глядя на твое юное лицо, я и сам чувствую себя лет на двадцать пять моложе, мальчик мой. Ну садись, дай на тебя наглядеться.

Вытерев глаза рукавом, он усадил Петруса на канапе.